Анастасия Заворотнюк: С мужем не живу с апреля

Роль няни Вики принесла Анастасии Заворотнюк небывалую славу. В 2005-м Настя получила «ТЭФИ». Ее признали самой популярной актрисой России. Журналисты охотились на Заворотнюк, перемалывая ее личную жизнь. Курсировали слухи, будто личная жизнь звезды дала трещину. И вот актриса впервые рассказала о своем разводе с мужем Дмитрием Стрюковым.

 

«ВТОРАЯ СЕМЬЯ»

 

– Смотрю вот на ваши губы…

 

– Ой, а что, с ними что-то не так?

 

– Слышал, когда у вас хорошее настроение, вы их красите. Вижу, настроение хорошее.

 

– Да. (Смеется.) Но еще это значит, что с утра у меня были силы их накрасить. По секрету скажу вам, что для меня огромное счастье быть востребованной. Не хочу кокетничать, но я очень рада, что порой не хватает сил даже накрасить губы. Но сегодня, как видите, я подготовилась.

 

– И прекрасны как никогда.

 

– Ох, спасибо. Учусь принимать комплименты от мужчин и не краснеть.

 

– Боюсь спросить, какая вы в плохом настроении.

 

– Я замолкаю. Не люблю вешать на близких, друзей или знакомых свои проблемы. Очень переживаю, если вынуждена это делать. Друзья, видя, что я в плохом настроении, пытаются меня отвлечь, зовут в гости. А я просто говорю им: «Да-да-да», но никуда не еду. С проблемами лучше справляться самой. А еще самое эффективное лекарство – это дети. Вот прихожу домой в ужасном настроении, а тут подбегает Майки и начинает что-то рассказывать, Анечка ему поддакивает. Смотрю, а облака-то начинают рассеиваться.

 

– Раньше дети подражали вашей няне Вике и повторяли ее коронное словечко «очуметь»…

 

– …а сейчас заставляют меня зачитывать им вслух сценарий фильма «Красивая», в котором я снимаюсь в данный момент (смеется). Им интересно все: что я делаю в фильме, что говорят по сценарию другие актеры. Дети проживают мои роли вместе со мной. Недавно я вернулась из Франции, где снимали сцены с Венсаном Пересом. Майки подошел ко мне и говорит: «Ну, когда уже он к нам в гости приедет? Мама, сколько, ты говоришь, у него детей? Пусть всех их привозит и остановится у нас – мы подружимся». Майки называет меня теперь «мама-ниндзя». Как и я в фильме, он собирается защищать мир от опасностей. У него дома арсенал оружия (смеется). А Аня при просмотре рабочего материала кинокартины «Красивая» постоянно повторяет: «Мамочка, я так за тебя переживаю».

 

– Дети ревнуют вас к актерам, с которыми работаете?

 

– Они меня сильно ревновали к детям-актерам из «Моей прекрасной няни». На съемочной площадке я проводила по 16 часов в день. Майки вообще потерялся и думал, что у его мамы есть вторая семья. Когда я это поняла, сразу же привела их на площадку, чтобы они увидели, что дети в сериале – лишь мои коллеги. Хотя всех ребят из сериала я люблю как родных. Ну не могу понять, почему Паша Сердюк не поступил в театральный. Он невероятно талантлив.

 

– Ваш путь тоже легким не назовешь.

 

– Мама не хотела, чтобы ее дочь стала актрисой. А папа меня поддерживал. Мы с ним для мамы даже придумали легенду, что я еду в Москву не поступать, а участвовать в археологических раскопках. Мужчины умеют приподняться и сверху посмотреть на ситуацию, умеют дерзать. Всю жизнь буду благодарить папу за то, что он не дал мне отступить тогда от мечты. Я бы испугалась, если бы он не взял меня за шиворот, не встряхнул и не сказал: «Держись!»

 

– Мама в итоге-то смирилась с вашим выбором?

 

– Мама поняла, что ошибалась, еще когда я училась в театральном. Ну, выбрал человек такую стезю, что ж теперь?! Надо просто тупо поддерживать, что, собственно, и должны делать родители. Стать стеной и быть спиной. Теперь у меня такие же страхи по поводу моих детей. Помню, смотрела спектакль «Ромео и Джульетта» и рыдала. В антрактах встать не могла – сидела и плакала. Как же мне тогда хотелось на сцену. Ну, думаю, у меня одна надежда – дочка. Ей тогда было полтора года. Но девочка подросла и сказала: «А я не хочу! Это ты хочешь быть актрисой. Ты и я – мы разные». И всё.

 

– Может, еще передумает? Вы в ее возрасте тоже, наверное, мечтали о другом.

 

– Сложно сказать. Наверное, я захотела связать жизнь с кино и театром, когда выговорила «акриса». Я не верила в Деда Мороза, но каждый год писала на бумажечке желание, сжигала ее, бросала в шампанское и пила его. Хотела я, как вы понимаете, стать актрисой. Мама у меня актриса, папа – режиссер. О чем еще можно было мечтать с детства? Я заскакивала, конечно, в детсад, но мне там было так скучно. Дети вокруг, палочки какие-то складывают… Боже, они не знали, кто такой Шекспир, как проходят съемки документальных фильмов, которыми занимался мой папа, не видели, как на кухне собираются люди, курят и спорят о творчестве. Мне было куда интересней во время спектаклей у мамы в театре подсказывать пьяным актерам их слова (смеется). Как же это было смешно! Когда меня на этом ловили, то кричали: «Выведите маленькую Заворотнюк из зала». Мне было мало того, что я знаю текст и подсказываю его актерам, я хотела, чтобы зрители заметили, что я в курсе всего, увидели, как я переживаю.

 

В этот момент к нам подходит официантка. «Ой, а можно медку? – говорит Настя. – Хотя нет. У вас, знаю, есть такие маленькие вкусненькие пирожные, конфетки».

 

– Узнаю в вас няню Вику, обожавшую сладенькое.

 

– Ой, я сладенькое еще как люблю. Да все любят. Но я стараюсь поменьше его есть. Постепенно начинаю себе объяснять, что не надо, Настя, остановись (смеется).

 

– По рукам себя бьете?

 

– Мысленно. Медитирую (смеется). А вообще всем рекомендую есть мед – невероятно полезно. У меня его дома очень много и разных сортов. Когда еду, например, в горы, обязательно должна у какого-нибудь дедушки купить медку. Каштановый мед…Мм-м. Когда ты утром на голодный желудок съедаешь ложечку меда, тогда целый день просто танцуешь от радости. Я много работаю. Вот вчера у меня съемки закончились в три часа ночи. Прихожу, а меня встречает мой сын. Говорит: «Ну что, моя красавица? Давай я нарисую тебе что-нибудь и вырежу». Вот такие нежные отношения у меня с детьми.

 

Нам приносят конфеты. «Ну-с, с чего начнем, Дима? Давайте с беленькой. Вы беленькую, и я беленькую».

 

С ТАБАКОВЫМ БЕЗ ОБИД?

 

– Неужели и правда стали бы историком, если бы не поступили в театральный?

 

– А я даже не знаю, кем я была бы сегодня. Меня много чего интересовало. Был период, когда меня привлекал только театр. Но какая-то узость вдруг возникла во взгляде. Плохо, когда у тебя нет ощущения жизни, ты не чувствуешь, что, кроме этого, есть еще это и это. Есть люди, мир вокруг тебя, где много хорошего… Не надо скрываться, не надо быть премудрым пескарем.

 

– То есть в театре Табакова, откуда вы ушли, вы не чувствовали жизни?

 

– Не могу сказать, что была несчастлива, когда работала в театре Табакова. Просто энное количество лет у меня было там мало работы. А это рождает огромное количество комплексов. Хочу, чтобы эти комплексы, вся эта шелуха отошли, дали возможность нормально работать.

 

Я очень люблю театр. И туда еще вернусь. Не в какой-то конкретный, а туда, где мне будет интересно, где будет взаимопонимание. Должен пройти какой-то период, чтобы я немножко изменилась, повзрослела. И не надо бояться, что тебе уже не 18. Для меня важно стать сильнее и твердо стоять на ногах.

 

– Говорят, Олег Павлович на вас осерчал.

 

– Я все же надеюсь, что у него нет обид. Со своей стороны я ему очень благодарна за тот опыт, который обрела в этом театре. Я познакомилась со многими коллегами, это актеры, которых я очень уважаю и чьим талантом восхищаюсь: Марина Зудина, Володя Машков, Женя Миронов, которого я просто обожаю.

 

– Может, просто хотелось известности, которую театр не всем дает? Вы сами как-то сказали, что «в театре актер может проработать долгие годы и остаться неизвестным». А если бы «Няня» не стала столь успешной?

 

– С нами случается то, что должно случиться. Это как планеты, которые вытягиваются в одну линию. Я уверена в одном: я не была бы несчастна. Я все равно бы искала эту струю счастья. Не сидела бы и не вопрошала: «Когда же ты придешь, мое счастье?» – а действовала. Я такой лягушонок, который все время взбивает-взбивает-взбивает… Везде должно быть масло-масло-масло.

 

«Я НЕ ВЕЩЬ СТС»

 

– На СТС вроде бы все было хорошо. Почему ушли с канала, сделавшего из вас звезду?

 

– У меня был актерский договор на участие в телесериале «Моя прекрасная няня». Но я никогда не была штатным сотрудником СТС. Фильм снимала компания Аmedia, и именно перед ними у меня были обязательства. Потом действительно канал предложил мне вести шоу-программу. Я с удовольствием согласилась. Но и тот контракт закончился. Иметь два закончившихся договора не значит «принадлежать» каналу.

 

Сейчас я снимаюсь в шоу на «России», но это же не значит, что я «принадлежу» этому телеканалу. Дальше у меня, возможно, будут предложения от других каналов…

 

С СТС у нас остались дружественные отношения. Я с большим уважением отношусь к Александру Ефимовичу Роднянскому. Это настоящий телевизионщик и редкого ума человек, который часами увлекательно может говорить об истории Рима. Я, как несостоявшийся историк, понимала, о чем идет речь. Саша Цекало научил меня быть телеведущей. Я говорила: «Вы делаете ошибку, что предлагаете мне стать телеведущей. Я не умею, не хочу, не буду». Саша успокаивал меня, подсказывал…

 

И вообще, как можно говорить о моем уходе с канала СТС, когда каждый день канал показывает новые серии «Моей прекрасной няни»?

 

Я благодарна СТС за то, что они в меня поверили, дали шанс. Но я считаю нормальным, когда актер думает о своем будущем, о карьере. Успех сериала принес много хорошего, но нужно было жить дальше, я могла застрять в образе няни.

 

– На «России» вам пообещали золотые горы?

 

– В проект «Танцы со звездами» я влюбилась сразу. Это было невероятно красивое шоу. Когда мы записывали программу, мне было трудно что-то говорить в камеру, поскольку я просто не могла оторваться от сцены. Я смотрела на танцующих, и у меня мурашки бегали по коже.

 

– Сами танцевать любите?

 

– Очень. Я в детстве хотела стать балериной. Это была моя тайная страсть. Представляете, я любила дни, когда в стране кто-то умирал, потому что тогда показывали балет. Я даже на улицу не выходила. Вставала перед телевизором и начинала строить из себя балерину. Меня приглашали в школу при Большом театре, но папа не отпустил, сказал: «Будь нормальной драматической актрисой». Когда я выросла, поняла, что уж лучше актрисой. Труд танцоров не сопоставим ни с чем.

 

– Ну, а на коньки-то встанете?

 

– Ну уж нет. Не дождетесь. Если только четыре человека возьмут меня за ноги и за руки и вынесут на лед. В детстве меня мама повела на каток. У нее были коньки еще с ее послевоенного детства. Такие конькобежные. Она меня вывела на этот каток и катала. Как вспомню… Брр. Я и на лыжах не стою. Я жуткая трусиха. А если вывих или еще что?! Сейчас у меня есть хорошее оправдание – контракт, согласно которому я должна быть цела и невредима. Хотя на съемках «Красивой» я и на Мигах летала, и из автомата стреляла… Не потому, что хотела показать себя такой бесстрашной. Надо! А когда надо, я делаю. Самое смешное, что мы сами сидели и придумывали этот сценарий. Сначала должна быть шикарная езда на машине, потом стрельба, потом драки, потом драки с ножом, полеты на самолетах. Это стало обрастать так, что мама не горюй. Меня спрашивали: «Настя, ты сможешь?» Я, потупив глаза, дрожащим голосом отвечала: «Я на-а-учусь! Я вы-д-держу». А саму так вжимало в кресло. Сидела такая храбрая мышь. Всему можно научиться. Главное, что рядом есть хорошие педагоги. И они не рассуждают: «Сейчас мы из няни сделаем…» Не из няни. Из меня.

 

«НЕ ДЕЛАЮ «ПЫФ-ПЫФ»

 

– Няня вас допекла?

 

– Нет, я люблю свою Вику Прутковскую.

 

– Но пытаетесь от нее уйти.

 

– Именно. Фильм «Красивая» – это прямая попытка. После первого успешного шага второй очень важен. Молюсь, чтобы этот фильм стал успешным, чтобы зритель меня принял в этой роли. Понятно, что будет сложно представить меня без «шо» и «очуметь»… Но я могу не только так. Могу и по-другому. Я не оправдываюсь. Просто пытаюсь жить дальше. Нельзя остаться Штирлицем, Мюллером на всю жизнь. Моя героиня в «Красивой» – агент, офицер, человек, который отдает свою жизнь за Россию. У меня был большой период подготовки, и я не хотела себя расплескать. Не думала: «Ах, вот тут перерыв. Пойду-ка я еще где-нибудь поснимаюсь». У меня очень важная и сложная роль, которая многое мне дала. Она научила меня быть сильнее. Особенно сейчас это очень важно.

 

– Анастасия Бонд просто. Особо приставучим не позавидуешь…

 

– Меня учили только тем элементам, которые нужны для фильма. Я не проходила школу молодого бойца. Задача была такой, чтобы профессионалы, когда видели меня на экране, не смеялись надо мной.

 

– Какой-нибудь ударчик на мне продемонстрируете?

 

– Проблема в том, что я не могу замахнуться на человека. Когда передо мной стоит партнер, удар не идет. Это была большая проблема. Меня просто выворачивало наизнанку, ноги-руки не слушались…Постепенно, со временем…(смеется) пересиливала себя.

 

С пистолетом тоже пришлось нелегко. Но меня учили чемпионы мира, суперпрофи. Знаете, какие проблемы у мужчин-актеров, которые снимаются в боевиках? Они моргают и делают «пыф-пыф». А поскольку я девочка и никогда не играла в войнушку, я не делаю «пыф-пыф». Но однажды на съемках в Норвегии дострелялась. Автомат был еще не простреленным, и, когда стреляешь холостыми, из него летит огонь и что-то еще. И мне как садануло по щеке рядом с глазом!

 

Забытый сон

 

– Муж теперь за вас может быть спокоен.

 

– А мы расстались…

 

– ???

 

– Мы с Дмитрием давно были официально разведены. В апреле разошлись окончательно.

 

– Почему вы так долго скрывали это?

 

– Было тяжело. Очень тяжело. Мне и детям. Я не хотела ни с кем общаться, принципиально не давала интервью, чтобы все улеглось и страсти утихли.

 

Пришло время расставить все точки. Мне рассказывают, что он запускает какую-то информацию, что мы вместе отдыхаем в Крыму и т.п. Это неправда. Мне бы не хотелось обсуждать эту тему.

 

– Ваш первый брак ведь тоже был несчастливым.

 

– Это был страшный сон длиною в год. Его лучше забыть. Сейчас у меня новая жизнь. И в ней столько всего хорошего…