Катастрофа Ту-154: люди были живы до самой земли
Не успел развеяться дым над разбившимся Ту-154, как многочисленные эксперты и представители авиакомпаний в один голос начали винить в страшной катастрофе под Донецком, унесшей 171 жизнь, погоду, грозу и роковое стечение обстоятельств. И лишь заслуженный летчик-испытатель, Герой России Магомед Толбоев назвал совсем иную причину — человеческий фактор.
— Ситуация такова: была советская летная школа. Классическая как Большой театр. Существовал отработанный механизм. Летчиков для гражданской авиации выпускали летные училища. Потом они садились на маленький самолет Ан-2, летали на нем столько часов, сколько необходимо, чтобы приобрести опыт и закрепить навыки. Это была очень хорошая практика. На этом самолете пилоты учились садиться на промежуточные площадки, возили почту, грузы в различных погодных условиях. Потом их пересаживали на Як-40. Там они налетывали необходимые часы, получали уже другой опыт. И только потом переходили на более тяжелые Ту-154, Ил-62 или Ил-76.
Их готовили профессионалы, которые прошли такую же школу. А мы — летчики-испытатели, готовили этих учителей. Ведь именно на наши плечи была возложена миссия готовить инспекторов, первоклассных пилотов воздушного флота. Я помню, как летчики опытно-конструкторских бюро, занимаясь этим, постоянно летали с менее подготовленными коллегами: сначала со вторыми пилотами, потом — с командирами. Они показывали, как можно посадить самолет с выключенным двигателем, как продолжать полет при отказе одного или двух двигателей, что надо делать в случае пожара, невыпуска шасси.
Сейчас этой школы, созданной кровью и потом, нет. Ее ликвидировали как класс. Нет и школы летчиков-испытателей. И мы уже не можем передавать свои знания пилотам военной и гражданской авиации. К сожалению, они сейчас летают мало, их выпускают из училищ птенцами-желторотиками. Конечно, такие выпускники не очень нужны авиакомпаниям. Им требуются готовые летчики. Они в свое время получили летный ресурс, подготовленный еще при СССР. Но мы стареем, уходим. И на смену идут люди, которые никогда не сидели за штурвалами Ан-2, Як-40. Их уже учат летать на конкретном пассажирском самолете. Учат как роботов. Вот посадили его вторым пилотом — он летает две тысячи часов. Но от количества часов настоящий опыт не появится. Летчики действуют как роботы — по прямой взлетели, по прямой сели. Им не сказали, как себя вести в особых случаях и ситуациях. Все нынешние и прошлые авиакатастрофы — это в первую очередь человеческий фактор — вина экипажа. Это надо признавать, а не прятаться за разными «объективными» причинами. Ну, умеют нынешние летчики садиться на полосы 30 на 300 метров при видимости 300 метров, способны управлять автоматическими системами лайнера. Однако едва в полете начинает что-то происходить не по схеме, выясняется, что они к этому не готовы.
Сколько людей мы потеряли! Уже никто не вспоминает, что три года назад потерпел катастрофу такой же Ту-154, на борту которого было 168 человек. Он упал на третьем развороте с высоты 600 метров при ясной погоде. Точно так же «уронили» с 12 тысяч 400 метров самолет, летевший по маршруту Алма-Ата — Москва. Куда летчики смотрели? Им никто не мешал. Если не умеешь летать по «потолкам», зачем забираться так высоко? Там же воздуха нет. Полет на запредельных высотах — это тяжелый и опасный режим. По мере выработки топлива самолет может забраться очень высоко. Но там нужны особые навыки управления. Потерпевший на днях катастрофу Ту-154 был еще и загружен до предела — 17 тонн на борту. И забираться на 12 тысяч с таким весом — это вообще невозможно. Летчики-испытатели знают, что в этой ситуации появляются большие углы атаки. Корпус получает очень мощное сопротивление — самолет начинает лететь «брюхом вперед» — с углом 24 градуса. Это затрудняет доступ воздуха к двигателям, а на высоте и так падает тяга. Нередко второй двигатель при этом отказывает, поскольку фюзеляж «затеняет» его. Начинается сваливание. А пилоты не умеют с ним бороться. Самолет в этом случае надо «отпустить», и он сам выйдет. Впрочем, сейчас мы можем лишь гадать, так ли это было или нет. Выводы сделает лишь госкомиссия.
Уже сейчас понятно, что проблема эта стала общенациональной. И, думаю, пора президенту и правительству предпринять ряд мер, необходимых для организации контроля над авиакомпаниями страны за эксплуатацией самолетов, квалификацией всех, кто имеет отношение к авиаперевозкам пассажиров и грузов. В советские времена такой контроль был очень жестким, а сейчас его нет. У авиакомпаний интерес только один — заработать деньги. Они получили почти бесплатно старые советские самолеты и этот ресурс вовсю используют. Богатеют, но новые самолеты, оборудование не покупают. Зато их руководители строят дачи, покупают яхты.
В результате мы имеем высокую аварийность. Просто необходимо создать российское авиационное агентство, которое этим всем займется. Для начала — воссозданием системы или школы подготовки пилотов, системы контроля за безопасностью полетов. Сейчас никто никого не контролирует. Авиакомпания говорит: это наш самолет, как хотим, так и эксплуатируем. Пилота как хотим, так и готовим.
