07 июля 2006, 12:29 | Автор: Иван Рутов

Дача Максима Галкина — замок со всеми удобствами

фото:

Налево пойдешь - к пруду придешь. Направо пойдешь - на холм взойдешь. Прямо пойдешь - никуда не войдешь: строящееся 6-этажное «гнездышко» любимца миллионов россиян - Максима ГАЛКИНА бдительно охраняется. Будь сооружение хоть чуть-чуть поскромнее, молва так скоро не привела бы наших корреспондентов в тихую деревеньку с символичным названием Грязь.

Кто был под Звенигородом, знает: места тут красоты первозданной. Оставив позади загазованную Рублевку с ее пробками и сплошными заборами, скрывающими роскошные особняки наших предприимчивых соотечественников, с ее сверкающими бутиками и дорогущими ресторанами, неожиданно вырываемся на простор.

Силы небесные — как хорошо! Тихо, все видно. У придорожного магазинчика люди нормальные ходят, а не брезгливые снобы с оттопыренными мизинцами в светлых льняных итальянских костюмах.

ВИД С ВЫСОТЫ ВТОРОГО ЭТАЖА: топографы так и не раскололись, чем занимались в глубине владений пародиста

— Как Макса найти? — спрашиваем загорелого водилу «Камаза», нарочно не называя фамилию Галкина и опуская слово «артист».

— Да не вопрос! — с лету поддерживает парень нашу игру и, лыбясь, представляется Саней. — Дачку Максика с трассы видно. Вы просто чуток не доехали. Все бетономешалки катят туда. За любой пристраивайтесь — не промахнетесь.

— Вы тоже на Галкина работаете?

— Не-е! Я местный, а у Макса белорусы и узбеки вкалывают. Но его домину тут каждый пацан знает. Рублевские апартаменты против галкинских — курятники.

Для пущей убедительности Саня присвистнул и весело добавил:

— Не знаю, что у него там за рококо или едит-куда, но скажу прямо: это дом — достойный пародиста. Бьюсь об заклад — таких Россия еще не видела.

Смотровая башня

Стоя у колодца и попивая из ведра вкусную родниковую воду, разглядываем мощную оборонительную стену красного кирпича с бойницами.

ПОДАРОК МАКСИМА ГАЛКИНА: вагончик служит деревенским клубом

— Толщина оградки — от трех метров, — констатирует Леша, наш редакционный водитель. — Высота — метров пять-шесть. Перед ней и Мамай закурил бы. Кремль позавидует!

Только я обрадовалась, что не одной мне в голову былины лезут, как к воротам с табличкой «Частная собственность. Вход запрещен» — подъезжает микроавтобус. Вышедшие из него люди первым делом идут к колодцу. Водитель и кто-то еще вытаскивают из салона оборудование для топографической съемки.

— Высота смотровой башни, венчающей многоступенчатое здание, 25 метров, — скучным голосом гида вещаю я. В надежде, что в случае ошибки приезжие специалисты, жадно пьющие колодезную водицу, меня поправят. — Сама же башня по форме очень напоминает прилипшее к скале знаменитое крымское Ласточкино гнездо. Возможно, благодаря именно этому сходству, а не только птичьей фамилии владельца имение и получило в народе свое нынешнее название — «Галкино гнездо». Топографы переглядываются и смеются.

— Общая площадь поместья и угодий достигает гектара, — продолжаю я. И спрашиваю у старшего: Верно говорю?

— Вы что, не видите — мы все в рот воды набрали! — парирует он. — Но погрешность ваших расчетов, думаю, небольшая.

— Желая в этом убедиться, мы с фотокором решаем разойтись и обойти дачу Галкина с разных сторон.

Невиданное безобразие

Нас ждало некоторое разочарование. Дело вовсе не в том, что могучий забор еще не достроен и быстро переходит в обычный дощатый. И в своих подсчетах длин, высот, площадей мы, в общем-то, не ошиблись.

КРЕПОСТНАЯ СТЕНА: жаль бетономешалка и дерево мешают разглядеть ее несусветную толщину

И размах строительства, детали которого нам удалось рассмотреть сквозь щели поросшего крапивой забора, еще сильнее нас впечатлил. И вид с задней стороны фасада открывался сказочный — на пруд, поле, Москва-реку, лес.

Огорчило нас другое. По словам коренных жителей, народный любимец Галкин, начав здесь столь грандиозное строительство, утратил авторитет в глазах очень многих людей.

— Его представитель просил нас продать Галкину по две-три сотки от своих огородов. Мы с радостью согласились. Это же счастье жить рядом с таким артистом. Да и деньги нам обещали хорошие, — рассказывают бабушки, ближайшие соседки звезды. — А он холм срыл, огромный котлован выкопал, гигантские стены под самым нашим носом возвел, весь вид на деревню загородив, и теперь ему наши сараи и остатки огородов мешают! Такому палец в рот не клади, по плечо руку оттяпает. Какая тут грязища была! Предки наши, деревню назвавшие Грязь, в гробах, поди, перевернулись. Весь год грузовые машины снуют одна за другой, малым детям из дому не выйти. Грохот с утра до ночи такой, что барак наш гудит и дрожит, как в 10-балльное землетрясение. Сам со своей Пугачевой на трех машинах сюда пожаловал, мимо проехал — ни здрасьте тебе, ни извините! «Блестящие» как-то раз тоже с ним приезжали, лазили по всей стройке, из окон на нас поглядывали, смеялись. По телевизору на Галкина смотришь — воспитанный, скромный, учтивый. А на поверку оказался — слов не найдешь. В деревне уже много богачей себе дачи построили, но такого безобразия никто не учинял. Мы теперь ему ни в чем уступать не хотим. Поняли: ему до нас ни малейшего дела. Правда, староста наш, дядя Женя, все еще на него почему-то надеется.

Немереная щедрость

Дядю Женю, как тут зовут старосту все, нам пришлось упросить жену разбудить. Когда ее могучий супруг вышел в трусах на веранду старого 20-метрового деревянного дома, Анна Дмитриевна тут же накинула на него свой халат. Застегнув одеянье на пару пуговиц под животом, староста предстал перед нами.

— За каким делом пожаловали? — прищурясь, спросил он.

Узнав, что мы из «Экспресса», пригласил во двор.

— Что вы баб наших слушаете, не знаете, что ли, каков деревенский народ? Чужому богатству отродясь не порадуется. Правда, и мне самому иной раз, когда гляжу на галкинский дом, за сердце щиплет. Уж слишком круто, без меры. Сколько за землю Максим заплатил, не знаю — мне в этих вопросах администрация не отчитывается. Вот если ведро в колодец уронили, или бабка Зоя с тетей Нюрой поругались из-за того, что забор повалился и на место вернуть его некому, или налог за землю бухгалтерия со стариков не может собрать — тут сразу про меня вспоминают. Организуй, мол. А мы тебе за это к 23 февраля 100 — 200 рублей в конверте и открытку вручим… Детьми божусь — стоимость земли и дома галкинских не знаю. Бабки наши сотку ему по пять тысяч долларов продавали. А администрация могла и по госцене уступить — она многократ ниже.

С Максимом официально заключили договор. Галкин должен в деревне все дороги отремонтировать. Общая их длина — километра четыре. Сложность в том, что деревня стоит на сплошных родниках. Весной и осенью дороги размывает напрочь. А воды в большинстве домов нет — как ходили бабы за ней к колодцам, так и ходят. Галкин же, когда будет себе коммуникации прокладывать, должен и эту проблему деревни решить.

— А сточные воды куда Максим пустит — в пруд?

— Да что вы, побойтесь Бога! У нас последние годы пруд почему-то заболоченным стал. Но даже сейчас раков в нем ловим. Думаю, у Галкина, как и у всех, будут во дворе сливные ямы. Только у нас 6 — 8-метровые, а у него поглубже. И раз в квартал будут ассенизаторы приезжать — чистить.

— Сами-то вы с Максимом общались?

— По телефону. Да и то не с ним, а с его представителем. Я просил его как-то нашей молодежи помочь досуг организовать, а то, боюсь, парни побегут из деревни. Раньше у нас клуб был, в кино можно было сходить, спортом позаниматься. А сейчас — ничего! Галкин сразу откликнулся. Через несколько дней фургон железный прислал и аж 53 тысячи рублей! Мы этот фургон оборудовали, электричество в него провели. Теперь там телевизор, видак, музыка какая-то. Молодежь по выходным в нем посиделки устраивает, пиво пьет. А в будни на нем замок — все же работают, так что не до музыки с пивом. Словом, вы этих ребят спросите, благодарны они Галкину или нет. Я ответ знаю — да, благодарны. Бабкам же нашим сроду не угодишь.

— Ну а если Галкин своих обещаний не выполнит?

— Нельзя заранее в дурном подозревать человека. Большой это грех. Мы хоть и в Грязи живем, но почем зря марать людей не приучены. Если не выполнит — разберемся. Тут у нас влиятельных людей много живет — и генерал есть, и банкиры, и главы компаний. Все деревне помогают, чем могут. Словом, я лично верю, что и Максим лицом в грязь не ударит.

P.S. По дороге от дяди Жени к нашей машине мы увидели строителей, мывшихся в ручье. Они попросили их не снимать, мы согласились при условии «бартера». Но узнать у них удалось немного. В «Галкином гнезде» потолки под четыре метра, помещений около 20, есть большой зал, предусмотрен лифт. Работы должны завершиться через два года. Стоимость дома без земли строители оценивают в миллионов. Платит пародист, по словам работяг-белорусов, хорошо: у каменщиков заработки к приближаются.

АПОФЕОЗ НЕПРИЛИЧИЯ

Для архитектора дом человека — что для гадалки ладонь, по которой она и судьбу предскажет, и характер клиента определит. Для объективности мы решили обратиться в высшую арбитражную инстанцию — к искусствоведам, специализирующимся на архитектуре.

Алексей КЛИМЕНКО, вице-президент Академии художественной критики заведомо был убежден — дом такого талантливого человека безвкусным быть просто не может. Но увиденным был потрясен:

— Это образ португальского замка-крепости с использованием всего оборонительного средневекового архитектурного арсенала. Если бы такой дом возвел Абрамович, чьи капиталы люди считают украденными у них лично и у страны, это было бы понятно — подсознательно он всю жизнь будет опасаться людского гнева. Но это дом Галкина, и сознавать сей факт мне очень обидно. В целом замысел говорит о явной червоточине владельца, которой я в Максиме не подозревал. И остроумная эклектика, эстетически удачно сочетающая несочетаемое, дело не спасает. Строение выглядит смешно, монументально, но главное за этим — стремление выделиться, продемонстрировать свое богатство. Такой дом — оскорбление для живущих рядом людей, неважно, богаты они или бедны.

— Но что же такое смешное вы углядели?

— У горделивых башен — ретирад — на самое деле в Средневековье было два назначения. Первое — это отхожее место, содержащее нужник и глубокую сливную емкость, из которой периодически слуги вычерпывали и выносили содержимое. Второе — на башне находилась смотровая площадка, на которой дежурили стрелки. Поэтому стены башен всегда были гладкими, чтобы неприятель не мог на них взобраться под тенью выпирающих зубцов и перебить дозорных. Зубцы были нужны не только для украшения — за ними прятались стрелки во время боя. Выпирали они для того, чтобы с них можно было скидывать лестницы. А промежутки между зубцами были устроены так, чтобы в них с площадки стекали сточные воды, а в момент боя через них можно было вылить раскаленную смолу или кипяток. Здесь же у Галкина вместо гладких стен на нужнике появились окна! То есть лезьте, дорогие, себе на здоровье — лишние проемы чуть ли не в человеческий рост и зацепки к вашим услугам. При этом окна есть на обеих башнях — и на большой, на задней стене фасада, выполняющей роль мужского нужника, и на меньшей — так сказать, «дамской» комнате! Вся эта «красота» у меня ассоциируется с домом купца Морозова на Воздвиженке. В советские времена он назывался Домом Дружбы, поскольку представители любых культур могли увидеть в его оформлении традиционные для своих стран детали.

Перед началом его строительства архитектор спросил купца, в каком стиле строить — только ли в мавританском? На что заказчик ответил: «А строй во всех! На все денег хватит!» Когда же дом был завершен, купец с гордостью показал его матери. Но вместо слов похвалы услышал: «Поныне я знала одна, какой ты дурачок. А теперь узнает весь мир!»

Тем не менее в этом строении, как и в доме Галкина, есть своя прелесть. Сейчас он служит домом приемов администрации Президента России. Не знаю, кого у себя собирается принимать Галкин, но возведение такого дома в маленькой российской деревне — апофеоз неприличия. Галкин провоцирует второе Бутово.

ЗАМОК ГАЛКИНА: эхо мрачного средневековья