Купить рядового Сычева и спасти репутацию министра обороны

фото:

тыс. или квартиру в Москве или Петербурге предлагали Андрею Сычеву за молчание. Родные рядового отказались и теперь боятся провокаций. Дело в том, что бумага, которую Сычев так и не подписал, могла стать серьезным ударом для Главной военной прокуратуры и лично для Александра Савенкова.

Семья покалеченного рядового Андрея Сычева рассказала, каким образом на солдата пытались давить, чтобы он отказался от показаний. Последние несколько месяцев родные солдата неоднократно сообщали, что некие люди предлагают им пойти на сделку: взять деньги в обмен на молчание рядового о том, что случилось с ним в Челябинском танковом училище в новогоднюю ночь 2006 года. Но до сих пор семья Сычева не решалась приводить подробности этих предложений. Как пояснила в пятницу сестра рядового Марина Муфферт, «мы опасались за жизнь Андрея». Теперь, когда состояние Сычева стабилизировалось, а уголовное дело в отношении его обидчика передано в суд, родные рядового решили обнародовать все.

Впрочем, Сычевы боятся и сейчас, так как точно не знают, от кого именно исходили предложения: от руководства челябинского училища, Приволжско-Уральского военного округа или непосредственно Генштаба.

Муфферт рассказала, что еще в апреле в комнату московского общежития рядом с той, где жила мать Сычева, подселился некий человек (его личность Сычевой известна, но называть его она отказалась). Первое время он относился к проблеме рядового с участием: расспрашивал о состоянии солдата, его самочувствии, интересовался, с кем общается мать Сычева, о чем говорит. «Cо временем он вошел в доверие», – пояснила Муфферт. Но оказалось, что этот человек фактически взял на себя роль посредника: в конце концов он предложил матери Сычева ознакомиться с бумагой, которую предлагалось подписать рядовому.

Бумага адресована помощнику военного прокурора Приволжско-Уральского военного округа.

Это заявление от имени покалеченного солдата, в котором тот отказывается от всех своих предыдущих показаний, говорит, что никаких насильственных действий в казарме по отношению к нему не было и все, что он говорил раньше, – последствие медицинских препаратов и перенесенного стресса.

«Я осознаю, что сегодняшнее мое состояние есть результат моей болезни, о которой раньше я не знал», – предлагалось признать Сычеву. Документ в двух экземплярах должен был заверить нотариус в присутствии начальника Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко генерал-майора Вячеслава Клюжева. Предполагалось, что медик удостоверит тот факт, что Сычев отдает отчет своим действиям.

Интересно, что помимо общих фраз в бумаге оказалось еще одно важное предложение. «Я не подписывал заявление об отказе в ознакомлении с материалами уголовного дела, но мне их никто не предъявлял и не знакомил с ними», – должен был заявить Сычев. По сути это означало бы, что военная прокуратура фактически сама раздула громкое дело из якобы несчастного случая Сычева. Учитывая напряженные отношения между главным военным прокурором Александром Савенковым и министром обороны Сергеем Ивановым, документ лишний раз дал бы повод Генштабу обвинить прокуратуру в предвзятости. А сейчас, когда с должности генпрокурора России снят Владимир Устинов, бумага могла бы повлиять и на судьбу Савенкова.

За подпись на двух экземплярах Сычеву предлагали либо тыс., либо квартиру в Петербурге или Москве. Семья Сычевых отказалась.

Сейчас, по словам Муфферт, давление несколько поутихло. «Тот человек находится в командировке», – пояснила она. Но вопрос подписания этого документа остается открытым. Однако адвокат семьи Сергей Беляев уверен, что предложение этой сделки – провокация. Деньги предлагалось оставить в сейфовой ячейке, но, вероятно, считает Беляев, когда семья попыталась бы их забрать, их уличили бы в шантаже и полностью дискредитировали. Муфферт отметила, что в последнее время многие и так уже смотрят на них косо. Если раньше общественность была на их стороне, то сейчас появляются заявления, что «Сычевы продались за квартиру», пояснила она, заявив, что это не так.

Сейчас семья рядового готовится к суду, который начнется в Челябинском гарнизонном военном суде 13 июня. Семья обвиняемого Александра Сивякова ходатайствовала о проведении судебного заседания заочно, в особом порядке. Но Сычевы настаивают, чтобы уголовное дело рассматривалось в обычном режиме и в присутствии прессы. «Для мамы Андрея важно, чтобы процесс был открытым. Чтобы в результате этого дела хоть что-то изменилось в армии, хотя бы для молодых людей, которые будут служить дальше», – заявили адвокаты семьи Сычевых.

Официальный представитель военной прокуратуры Приволжско-Уральского округа Сергей Богомолов отказался прокомментировать «Газете.Ru» сведения о том, что на Сычева пытались надавить, пояснив, что просто не знает об этом. В то же время, по его словам, «уже тот факт, что прокуратура довела дело до суда, обо всем говорит». Однако, как признал близкий к следствию источник «Газеты.Ru», «если бы Сычев отказался от своих показаний, от Сивякова отвалился бы самый тяжелый эпизод по 286-й статье». За солдатом числятся еще пять эпизодов по той же статье, есть еще два потерпевших, но в суде «была бы уже мелочевка». 

***

ТЕКСТ БУМАГИ

Автор неизвестен

«Я, рядовой Сычев Андрей Сергеевич, 24 ноября 1986 года рождения, призванный на военную службу 24 июня 2005 года, настоящим документом делаю заявление в том, что сегодня, (дата) апреля 2006 года, я пришел в состояние, когда могу отдавать отчет в выполняемых мною действиях, что подтверждает присутствующим начальником Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко, а также могу четко восстановить в памяти прошедшее время, а именно с момента моего призыва на военную службу

Я отказываюсь от всех ранее сделанных мною в период с 4 января 2006 года по настоящее время заявлений, так как до настоящего время находился в неадекватном состоянии под влиянием лекарственных препаратов, а также перенесенного стресса.

Я не подписывал заявление об отказе в ознакомлении с материалами уголовного дела, но мне их никто не предъявлял и не знакомил с ними.

Ни в сентябре, октябре месяцах, ни в декабре 2005 года, никаких конфликтных ситуаций тем более с применением в отношении меня насильственных действий ни в казарме, где я проходил военную службу, не было. 31 декабря 2005 года и 1 января 2006 года, в том числе в новогоднюю ночь, никакого насилия ко мне не применялось, в том числе сослуживцев и коллег старший по званию.

Я осознаю, что сегодняшнее мое состояние есть результат моей болезни, о которой раньше я не знал».