Нина Гребешкова: "Гайдай говорил о Горбачеве: он же совсем один…"
Автор гениальной саги о «Приключениях Шурика» в жизни был человеком неразговорчивым и интервью почти не давал. Сегодня о своем знаменитом муже корреспонденту «Известий» Ольге Дунаевской рассказывает киноактриса Нина Гребешкова. Гребешкова: Познакомились мы с Леней во ВГИКе. Длинный, неухоженный и очень добрый, он был старостой нашего курса. Тогда все учились вместе. Мы, актеры, были для будущих режиссеров подопытными кроликами. Как-то он составлял сетку репетиций, и мой отрывок выходил последний: значит, говорю, вы спокойно уедете в Лосинку в общежитие, а я ночью одна потащусь домой на Кропоткинскую? Леня спрашивает: «А что, тебя никто не провожает? Я провожу». И мы с ним пошли пешком от ВДНХ до Гагаринского переулка. Обычно он бывал молчаливый, а тут — как же интересно он рассказывал! О фронте, о Монголии… вопрос: Леонид Иович ведь был разведчиком? ответ: Да. Но сначала его отправили в Монголию, объезжать лошадей. В эпизоде из «Кавказской пленницы», где он Шурика на осла посадил, это Леня вспомнил, как сам сидел на низеньких монгольских лошадках, а ноги по земле волочились. Приезжает военком, выстроил всех, спрашивает: «Кто хочет на фронт? Шаг вперед». Ну, все ребята шагнули — и это вошло в «Операцию «Ы». Потом спрашивает: «Кто немецкий знает?» Тут один Леня шагнул. А какой у него был немецкий? Иркутская средняя школа. Но его взяли в разведку. Как-то на обратном пути из очередного похода «за языками», когда все ушли вперед, Леня увидел на земле провод и вместо того, чтобы переступить, потрогал его ногой. А это была мина. Взрывом его ранило, врачи хотели отнять ногу, резали пять раз. Перед последней операцией хирург спросил его: «Ты кем хочешь быть?» Леня говорит: «Артистом». Ну тот и пожалел: какой артист без ноги? Рана у него до конца дней открывалась. в: Вы быстро поженились? о: Семестр проходили по Москве пешком, смеялись, шутили. Так потом ходили Шурик с Лидой в новелле «Наваждение» из «Операции «Ы». И вот как-то Леня говорит: «Что же это мы все ходим, ходим — давай поженимся». Я восприняла это как шутку: «Давай». На следующий день он в институте спрашивает: «Ну что, паспорт принесла?» Я: «Это еще зачем?» — «Так мы же жениться собирались!» — «Ладно, потом принесу». Мне его жалко было, рубашка несвежая, синяки под глазами: я только потом узнала, что он, оказывается, после наших прогулок опаздывал на последнюю электричку, так и ночевал на вокзале, а утром — в институт. Когда я смеялась, что мы с ним как Пат и Паташонок — он высокий, я маленькая, Леня отвечал: «Так я же тебя на руках носить буду, а большую женщину я не подниму». в: Из какой семьи был Леонид Иович? о: Отец работал экономистом. Леня родился в маленьком городке на границе с Китаем; он назывался Алексеевск и был построен в честь рождения у Николая II наследника, но после революции его переименовали в Свободный. Потом семья переехала, школу и театральную студию Леня закончил в Иркутске. Родителей Леня очень почитал. Он вступил в партию на фронте, верующим не был, но всегда в поездках заходил в церковь и ставил свечку Николаю Угоднику. Я удивлялась, но не спрашивала. А когда впервые попала в дом его родителей (на окраине Иркутска у них был дом с участком), увидела такую икону у его мамы… Мама Лени была маленькая, а отец, Иов Исидорович, могучий был человек. в: Откуда имя такое — предки Леонида Иовича из старообрядцев? о: Нет. Его отец родился в многодетной и очень бедной семье. Поехали ребенка крестить, а батюшке заплатить нечем — ни денег, ни курицы. Так что тот и спрашивать не стал, какое имя хотите ребенку дать. Сегодня, говорит, по Святцам день святого Иова, и все тут. Ленина бабушка огорчилась: «Что за имя такое — будто кто лает!» А священник на своем стоит. Так отец Лени и стал Иовом. в: А как вы стали сниматься у Гайдая? о: Это произошло, можно сказать, «по семейным обстоятельствам». Когда мы поженились, он хотел, чтобы я сменила фамилию, но у меня за спиной уже было несколько фильмов. А когда он стал снимать сам, меня многие спрашивали, почему я у него не играю. Я отвечала: «И кто я там буду, может, пес Барбос?» Все началось с «Кавказской пленницы». У Лени после истории с его первой лентой открылась язва желудка, он неважно себя чувствовал, надо было поехать на съемки с ним. Это был юг, я и дочку прихватила. Он предложил мне сыграть врача-психиатра, я согласилась. Так и пошло. Но параллельно я играла и драматические роли, от работы не отказывалась, и ее всегда было много. в: Его первым фильмом был «Жених с того света»? о: У Гайдая фильм назывался «Мертвое дело», худсовет принял его на ура, но министр культуры Михайлов был тогда в отпуске. Вернувшись и посмотрев фильм, он вызвал Леню и сказал: «Ваш фильм — это пасквиль на советскую действительность!» «Неужели вам жаль того бюрократа, из-за которого рушится человеческая жизнь?» — спросил его Леня. «Мне жаль вас, молодой человек, — сухо ответил Михайлов. — Потому что вам придется положить на стол партийный билет. И кино снимать вы больше не будете». В итоге название фильма изменили и все смешное вырезали. У Лени от нервного потрясения началась чахотка. Врач сказал, что ситуация безнадежная, а мы его все-таки вытащили. Иван Александрович Пырьев — тогда директор «Мосфильма» — очень любил Леню и сказал: «Ничего, снимешь историко-революционный фильм — и все будет в порядке». Тогда по сценарию Александра Галича Леня сделал фильм «Трижды воскресший». Он не любил этот фильм и никогда его не вспоминал. Летом мы уехали на юг и как-то на улице в Алупке услышали музыку Никиты Богословского из этого фильма. Леня вдруг схватился за живот и говорит: «Все, я умираю». У него открылась язва. в: На площадке вы были «чужими людьми»? о: Он всегда был очень корректен с актерами, ко всем обращался по имени-отчеству. Однажды Дима Харатьян сам попросил: «Леонид Иович, зовите меня Димой». Леня в полушутку ответил: «А это еще надо заслужить». Исключение он делал только для Юры Никулина. Когда был мой эпизод, всегда говорил: «Теперь Нина Павловна». Со мной он всегда находился около аппарата, и я видела, что он сам беззвучно проговаривает мой текст. Мне это мешало, но он очень хотел, чтобы все получилось. Его главная похвала была: нормально. Но дома работа не продолжалась. в: Гайдай рассказывал или показывал актерам, что надо делать? о: Не просто показывал — он сам был невероятно талантливым комическим актером. Его и Пырьев запомнил еще с дипломного спектакля. Это был водевиль «Бархатная шляпка». Леня там играл обманутого мужа, и играл так, что все уже не смеялись, а хрюкали. в: Кто был его любимый режиссер? о: Чаплин. Если на съемках бывал удачный момент и кто-нибудь говорил: «Леонид Иович, это же как у Чаплина», Леня всегда отвечал: «Как у Чаплина у нас не получится». Но у него был свой почерк, и я думаю — не хуже. в: А как родились люди-маски Трус, Балбес, Бывалый? о: С юга мы поехали в Иркутск к его родителям. Он там всегда отдыхал душой. Забирался на чердак и целыми днями читал старые журналы, которые в доме не выкидывались. Ими Мария Ивановна для тепла выстилала чердачный пол. Отец Лени, как потом и сам Леня, массу всего выписывал. И вот однажды спускается, глаза горят, протягивает мне листок. Читаю: «Пес Барбос бежит — полтора метра, потом все бегут — три метра» и так далее в том же духе. «Нинок, — спрашивает, — правда, смешно?» Я: «Очень». А что я еще могла сказать? Этот «сценарий» был навеян фельетоном Степана Олейника о браконьерах. «Едем в Москву», — твердо говорит Леня. Поехали. Отдал он свой листочек Пырьеву. Тот спрашивает: «Это что за абракадабра?» Леня ему что-то объясняет. Иван Александрович махнул рукой: «Иди, бери пленку, оператора ищи сам». Закончен фильм был перед Московским кинофестивалем, и его показали на закрытии. Наутро раздается звонок в дверь: Сережа Бондарчук. У него в руках тарелка, на ней нарисован пес и надпись «Поздравляю!» «Это, — говорит, — твоя первая золотая медаль». Он рисовал великолепно. Сережа потом очень хотел у Гайдая сниматься, а Леня ему: «Ты смотрел на себя в зеркало?» в: В кино Леонид Гайдай обладал сверхреакцией, а в жизни? о: В жизни тоже. Как он водил машину! Но это сочеталось с абсолютной беспомощностью в быту. В той же машине я по его милости раз пять меняла замок зажигания. А дома сама сконструировала электрозажигалку из вязальной спицы — обычные было трудно достать, а летели они у нас непрерывно. Вообще Шурик — такой доверчивый неумеха — это немножко Леня. в: Он разрешал над собой смеяться? о: И сам смеялся, и другим разрешал. Леня был невероятно самоироничен, никогда не понимал, как можно сказать о себе: я мэтр или мастер… Коробило его от этого. И на актеров он не обижался. Как-то пригласил он Михаила Пуговкина в эпизод, а тот ему: «Я не эпизодник, я ролевик». Но их отношения после этого ничуть не испортились. Скромность Лени иногда меня просто бесила, и все-таки именно таким он мне нравился. Вот дочь идет в школу. В английскую не принимают — не тот микрорайон. Если Леня пойдет попросит — шанс есть. Но какое там! И спорить с ним было бесполезно. Награды называл «цацками», так к ним и относился. в: Как он отдыхал? о: Долго не отдыхал никогда. Мог на диване с книжкой полежать. Вот нижняя полка — самые зачитанные: Чапек, Джером Джером, Олеша, Ильф и Петров, Зощенко. Обожал играть с внучкой, кормил ее. Оля родилась в Малайзии, зять там работал. Леня увидел ее, когда ей был год, и просто обалдел. Когда она немножко подросла, любимым занятием было играть «во врача». Леня был больной, а она ему выписывала «Ретцепт. Аспиринт». Дочь он воспитывал своим отношением ко всему — слишком был занят. в: Гайдай был советский человек? о: Абсолютно. Но он ненавидел чиновников, которые глумились над людьми, показывая свою власть. Очень радовался перестройке, но о Горбачеве повторял: «Много говорит — делать надо». И добавлял: «Но он же совсем один». А в 1993-м больной, с высокой температурой собрался идти на митинг демократов на Тверскую. Я его, конечно, не пустила. Вместо митинга мы поехали в Кунцевскую больницу, и умер Леня в прямом смысле слова у меня на руках — от тромбоза легких. За минуту до этого мы с ним еще разговаривали… Ольга Дунаевская
