Мигалкам светит конец
Итак, Олег Щербинский оправдан. Суд второй инстанции признал его полностью невиновным в минувший четверг, 23 марта.
Займемся-ка немного арифметикой. Первая моя статья о том, что он невиновен, была опубликована в «Новой» в начале ноября прошлого года, сразу после окончания следствия. В статье были реквизиты банковского счета, открытого для помощи Олегу. Потом у нас с Вячеславом Лысаковым (лидером движения автомобилистов «Свобода выбора») вышло еще несколько статей в защиту Щербинского плюс открытое письмо генпрокурору и еще полтора десятка передач на «Авторадио» и радио «Свобода». Плюс две встречи по этому же поводу со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым. Это только мой личный боевой счет. У многих он тоже есть, и, слава богу, мы все бились за правое дело, и оно нас объединило. Но я не для того, чтобы похвалиться, охват страны прикидываю, сейчас поймете, для чего…
И что, справедливость восторжествовала? Да, восторжествовала, всем нам, кто участвовал в «деле Щербинского» рублем, словом, делом 11 и 12 февраля по всей России, когда на улицы городов выехали тысячи машин, — всем нам можно и нужно радоваться и поздравлять Олега, его семью и друг друга. Спасибо всем, братцы! Ура! Мы победили.
Кстати, нами совместно со «Свободой выбора» было собрано 118 тысяч рублей для Олега и его семьи. 57 тысяч мы потратили на полеты нашего бесплатного адвоката Андрея Карпова в Барнаул и обратно, а 61 тысяча будет передана Олегу Щербинскому.
Но! Давайте будем реалистами, а не эйфористами. По оценкам социологических служб, за те четыре месяца, что продолжался суд, благодаря СМИ примерно каждый третий-четвертый житель страны узнал, кто такой Щербинский, за что его судят. А это — сорок миллионов человек. «Дело Щербинского» возмутило всех поголовно, всю страну.
Возмутить-то возмутило, но конкретные действия, которые и привели к победе (выйти на улицы, перевести на счет Щербинского деньги), конкретные действия против того, что тебя власть считает быдлом и вытирает о тебя ноги, предпринял лишь каждый ТЫ-СЯЧ-НЫЙ! Каждый тысячный! И то мы считаем это пробуждением гражданственности, ростками демократии.
Не хочется лить стакан дегтя в кастрюлю меда, но какие же мы, россияне, пофигисты! Во Франции вон опять всего несколько тысяч студентов из-за какого-то непонятного закона, который бы у нас никто и не заметил, полстраны на уши поставили, а у нас из миллионов возмутившихся лишь каждый тысячный готов к действию во имя справедливости.
И мы после этого хотим жить так же сытно и богато, как во Франции? Не получится. Мы будем жить так тогда, когда каждый второй или третий, а не тысячный, готов будет оторвать свой зад от дивана.
Ну с дегтем покончили. Теперь о меде. Вся западная пресса с удивлением обнаружила, что самая активная сила в нынешней России, самая организованная, способная к действиям, — это автомобилисты.
С чем вас и поздравляю. И организовали нас на выступления не листовки, не газета «Искра», не кружки на рабочей окраине, а интернет.
И самое главное то, что мы вышли на качественно новый уровень гражданственности — ранее России неведомый. Если протесты пенсионеров против монетизации и всякого рода голодные бунты из-за задержек зарплаты — это фактически борьба за выживание, за то, чтобы кушать, то мы, автомобилисты, организованные интернетом, — люди не голодные, мы — так называемый мидл-класс, имеющий машины, компьютеры и приличную зарплату.
И ведь защита Щербинского — не первый опыт борьбы автомобилистов за свои права. Менее известны, но также действенны были протесты движения автомобилистов «Свобода выбора», родившегося именно 19 мая прошлого года, в тот день, когда правительство собиралось запретить ввоз в страну японских праворульных машин. Тогда автомобилисты выехали на улицы 50 городов России. Во Владивостоке несколько тысяч, а в Москве собрались около 800 протестующих на автомобилях. В результате запрет на «праворульки» не прошел — победа!
12 января этого года уже около 1000 автомобилей проехало по Москве колонной, со включенными фарами и оранжевыми ленточками, в знак протеста против постановления правительства по красным «американским» поворотникам и детским сиденьям. Постановление отсрочено на год — победа, хоть и временная.
А 12 февраля в Москве протестовали под лозунгом «Мы все — Щербинские!» уже полторы тысячи автомобилистов. И вот результат: Олег на свободе — опять победа.
Но надо отдавать себе отчет в том, что «дело Щербинского» — это всего лишь первый раунд борьбы за свои права.
Второй раунд, гораздо более тяжелый, — это ликвидация всех «неприкасаемых» на дорогах с их мигалками и крякалками, с их «Мерседесами», «встречками» и сумасшедшими скоростями. Он только начинается, этот второй раунд, в Думу внесено два законопроекта: один — косметический, предлагающий все-таки одну тысячу «неприкасаемых» оставить. А второй — почти кардинальный, в котором преимущества на дороге предоставляются оперативным службам, пожарным, «скорой», МЧС и пятнадцати высшим чиновникам страны.
Какой из двух проектов Дума примет, мне совершенно ясно: тот, за который президент.
Хотите, предскажу результат? Думаю, что власть созрела для принятия кардинального решения по «неприкасаемым». И поэтому ей на руку прецедент Щербинского. Если она всерьез думает о демократии в стране, то именно сейчас, не входя в конфликт с чиновничьей армией, она, власть, кивая на возмущенный народ, может сказать этой чиновничьей армии: «Все, ребята, сымайте ваши мигалки. На дороге, ребята, как в бане, отныне будут все равны». И она это сделает, вот увидите — таков мой прогноз.
Иначе зачем было «Единой России» посылать в Барнаул «тяжелую артиллерию» в лице адвоката Кучерены? Иначе зачем было спикеру Совета Федерации Сергею Миронову высказываться в защиту Щербинского уже 13 февраля, в понедельник, на следующий день после манифестаций по всей стране? Иначе зачем было всем телеканалам самой первой строкой новостей давать оправдание сцепщика вагонов Щербинского?
Думаю, что второй раунд мы тоже выиграем. А вот третий…
Третий раунд растянется на долгие-долгие годы. Это когда перед законом мы будем все равны. Что Щербинский, что Гейко, что президент или генеральный прокурор. Такое будет. Но очень не скоро.
Однако даже самая дальняя дорога начинается с первого шага.
И мы его сделали.
