Евгения Симонова: Я живу, как будто мне 50

фото:

Недавно в жизни актрисы Евгении Симоновой появилась новая тема – фильм «Многоточие», на который ее муж, он же и режиссер Андрей Эшпай искал деньги семь долгих лет. В этой ленте, снятой по повести Виктора Некрасова «Кира Георгиевна», Симонова исполнила роль известного скульптора. У нее (то есть у героини фильма) есть все, кроме счастья в личной жизни. О «погоде» же в собственном доме Евгения Павловна рассказывает сама.

Гундарева была моим кумиром

– С фильмом «Многоточие» вы уже взяли призы на «Московской премьере» и на фестивале в Локарно. Теперь в номинации «Лучшая актриса» вы выдвинуты на премию «Золотой Орел» (вручение пройдет 27 января. – Ред.), которую получили и в прошлом году за «Детей Арбата». Вам важны все эти награды?

– Всегда приятно, когда тебя отмечают. Но когда ты являешься частью целого – фильма или спектакля, то я, например, предпочитаю, чтобы приз получил фильм или спектакль, а не я одна. Я не одиночка. Я невероятно завишу от режиссера, от партнеров – от всей творческой группы.

Если театральный приз «Хрустальная Турандот» за лучшую женскую роль в спектакле Сергея Голомазова «Три высокие женщины» получила бы не только я, но и две другие актрисы – Вера Бабичева и Зоя Кайдановская (старшая дочь Симоновой. – Ред.), я была бы счастлива. А так… В подобных ситуациях к приятным ощущениям у меня всегда примешивается чувство досады.

Так и с «Многоточием» – уважаемая комиссия «Золотого Орла» сочла возможным выдвинуть меня, но даже не номинировала картину. Мне это, честно говоря, обидно.

– Безусловно. Наталья Георгиевна была и будет моим кумиром, недосягаемой высотой, личностью космического масштаба. Воспринимаю премию ее имени как аванс…

– У Пушкина в «Евгении Онегине» есть гениальные строки:

Жизнь идет дальше, но то, что эта потеря невосполнимая, я ощущаю в себе безумно. Это что-то мистическое – когда все чувствуют потерю…

– Но не всем актрисам, как вам в новом спектакле «Шаткое равновесие», выпадает играть жену персонажа Михаила Филиппова (супруг Натальи Гундаревой. – Ред.)

– Я уже играла его жену. Это было больше 10 лет назад – в Театре Станиславского ставили спектакль «Иванов» по Чехову. Михаил Иванович играл Иванова, и это была одна из лучших его театральных ролей. А я – Сарру, его супругу. Тоже, как и в «Шатком равновесии», нелюбимую. И хотя Филиппов меня не любил, я его любила. Мне было легко любить Михаила Ивановича. Мне очень нравилось играть этот спектакль именно с ним.

Уже несколько лет в Театре Маяковского идет спектакль «Женитьба», где Филиппов играет Кочкарева, а я – Агафью Тихоновну. Несмотря на то, что это уже выходит за все разумные пределы: в моем возрасте можно уже бабушку Агафьи Тихоновны играть… (Смеется.) Театральные условности многое допускают, но не до такой степени. И я скоро с этим покончу. Как на пенсию выйду, так точно покончу. Мне недолго осталось.

Когда же возникло «Шаткое равновесие», я очень обрадовалась: с Михаилом Ивановичем очень интересно. Это вообще важно и не так часто бывает, когда, помимо текста роли, есть какая-то биография отношений. И когда глубокое восхищение – человеческое и профессиональное – легко ложится на роль… Притом что он и здесь любит не меня, а героиню Оли Прокофьевой. Но это заслуженно: Ольга хороша собой, изумительно играет свою роль, она моложе, она тонкая, как лоза, и чувственная, страдающая, ироничная. Я понимаю, что, конечно, ей проигрываю. Но что делать? Прокофьевой можно и проиграть.

– Если бы материал по Некрасову для «Многоточия» вам предложил другой режиссер, вы бы все равно согласились?

– Предположим, будто 20 с лишним лет назад я бы не вышла замуж за Эшпая. Но это не отменяет того, что во время нашей первой с ним встречи на картине «Когда играли Баха» я сразу поняла, какая со мной интересная личность и как он мне близок. Все, что бы он мне ни предложил, я бы с радостью приняла, даже не находясь с ним в родственных отношениях. Но и материал сам по себе очень хорош. Поэтому, если бы это было предложение другого режиссера, я бы тоже согласилась.

– Какая же она падшая? Побойтесь бога! Во-первых, мальчика играет Евгений Цыганов – тут устоять никто не может вне зависимости от возраста. Во-вторых, для меня очень важно, что она зрелая женщина. Я не то что болезненно – я реально отношусь к своему возрасту. Не люблю этого: «Я живу, как будто мне 40». Нет! Я живу, как будто мне 50. И так оно и есть. В повести Кире Георгиевне было 42 года. А 42 и 50 – это пропасть.

Вот в книге у Киры Георгиевны с мальчиком все по полной: они едут на дачу, там все происходит… Но моя героиня на 10 лет старше книжной. И то, что женщина может позволить себе в 42 года, в 50 лет немыслимо. Это уже все-таки флирт. Наверное, страсть может посетить и в 60 лет… Пока не могу точно сказать. Но для меня эта линия платонической любви с натурщиком была важна, чтобы ясно показать: еще до того, как на нее обрушивается поток, эта женщина не находится в гармонии с собой, ей чего-то не хватает, она недолюбила, и ее недолюбили. Для меня это было принципиально.

В повести описана женщина, которая легко идет на связи, и понятно, что этот мальчик – не первый в ее жизни. Мне же было важно, что ее отношения с мужем основаны на уважении. Он сам дает ей эту свободу. Но именно потому, что знает: она может со своими друзьями смеяться, пить водку, но не переступит черту и не предаст его. Пусть ее ведет от мальчика – в фильме она умеет остановиться.

– Тогда Кира Георгиевна начинает крушить все, потому что эта история слишком больная. Она чувствует за собой вину и невероятную жалость к человеку, который был выдернут из жизни 20-летним мальчиком. Физически он выжил, но морально – сломлен, исковеркан. Наивно полагать, что девочка могла ждать и хранить верность, нельзя было требовать от нее монашеского образа жизни. Тем не менее чувство, что все эти годы, когда он там ТАК страдал, она была абсолютно благополучна, не дает Кире покоя. Это не просто страсть, но еще и болезненное чувство.

– Конечно, судьба может вторгнуться в частную жизнь людей в любой исторический момент. Но для меня важно обращение к тому периоду. Он как некий беспрецедентный символ страшного насилия, которое совершалось над людьми. Это испытала вся моя семья. Мой дед, репрессированный в 37-м году, моя бабушка, принесшая нечеловеческую жертву. В 24 часа она с двумя детьми была выброшена на Север без права работы. Маленькая хрупкая интеллигентная женщина с ружьем и в тулупе бегала ночью вокруг дровяного склада – охраняла. И была счастлива – это была единственная возможность, чтобы ее дети не умерли с голоду… Этот момент для меня очень личностный.

– Все надо мной издеваются, говорят: «Симонова, у тебя просто пунктик». Каждый раз, когда иду на какую-нибудь встречу, думаю: «Сегодня я ни слова не скажу про возраст». Прихожу, и первое, что говорю: «Понимаете, в 50 лет…» Это какой-то мой лейтмотив… Вы хотите спросить, почему я это делаю?

– Конечно, мне в жизни везло. Я прекрасно отдаю себе отчет: я столько получала и продолжаю получать подарков, что грех жаловаться, и я никогда этого не делаю. Хотя у меня были и неудачные периоды.

Было время, когда я абсолютно выпала из кино. Только сейчас Андрей Андреевич Эшпай дал мне шанс вернуться в большое кино. Когда у меня была последняя картина в таком формате, я даже не вспомню. В 90-е, когда не было проката, я снялась в нескольких фильмах, но они практически не выходили на экраны. Надо сказать, что моих побед там тоже не было…

Были у меня и потери в жизни. Маму и папу оплакиваю по сей день. Хотя мамы нет уже 15 лет. У меня была большая дружная семья, которая подарила мне счастливое полноценное детство. И я считаю, что приобрела тогда мощнейший иммунитет. Некоторые говорят, что нельзя растить детей в тепличных условиях, что надо их закалять к жизни. Это сложный вопрос. Мои дочери названы в честь моих бабушек – они были очень мудрые, разумные женщины. В них было так много любви…

Приятно, когда тебе говорят, что ты не сильно изменился и тебя можно опознать. Но я сама смотрю в зеркало и вижу, что некоторые изменения происходят. Жизнь не может не накладывать своего отпечатка. Все изменения на лице – я к ним отношусь… не хочу себя сравнивать с великой Анной Маньяни, но она когда-то сказала: «Я не откажусь от своих морщин – они мне слишком дорого достались».

Мне многие говорят, что в «Многоточии» у меня разные лица – иногда я выгляжу даже младше себя, а в драматических сценах, когда начинаю страдать, весь возраст на лице. В том, что человек то стареет, то молодеет, тоже есть определенная жизнь. Для меня очень важно, когда у актрисы нестертое лицо. Да, какие-то актерские возможности возраст ограничивает, но я и так, наверное, получила больше, чем заслуживала. Поэтому если на этом скажут: «Всё», я отвечу только: «Большое спасибо, все было очень здорово».

– Сравнительно недавно я посмотрела последний фильм Бергмана «Сарабанда» с Лив Ульман. Она была моей любимой западной актрисой, и некоторые говорили, что в юности я была на нее похожа. В момент, когда она снималась в картине, ей было где-то 67 лет. Причем на 67 она и выглядела. И когда я первый раз ее увидела после большого перерыва, то испытала шок. Я помнила ее роли, когда ей было 26, 30, 35. А тут, конечно, другое… Но через несколько минут я забыла обо всем на свете – настолько была поглощена ее историей. И я подумала, что буду стараться вести себя вот так. Буду пытаться в своем возрасте, на который выгляжу, быть интересной. Когда я перестану быть интересной, я закончу.

Поверьте: я найду, чем заняться в этой жизни. У меня есть Эшпай, дочери, внук Леша, которого я обожаю. Надеюсь, у меня еще будут внуки. Я очень люблю свою семью. Я вообще люблю жизнь во всех ее проявлениях.

Факт личной жизни

Джигарханяну до сих пор не позвонила

Первый брак Симоновой с актером Александром Кайдановским распался через 4 года. Второй – с режиссером Андреем Эшпаем, сыном известного композитора, длится по сей день и считается друзьями семьи идеальным.
Свидетелем начала этого счастливого романа был Армен Джигарханян. Тогда он сказал Симоновой: «Я под таким впечатлением от твоего нынешнего состояния! Понимаю, что любовь когда-нибудь закончится, поэтому ты мне позвони, когда это случится. Просто интересно, сколько это будет длиться». Симонова и Эшпай вместе уже больше 20 лет. Иногда Джигарханян спрашивает: «Почему не звонишь?» «Да еще не финиш», – всякий раз отвечает актриса.

Как коллега о коллеге

Ольга Прокофьева: «Просто Женечка»

– В театре Маяковского, где я работаю с Евгенией Павловной 20 лет, ее называют просто Женечкой. И могу сказать, что большой процент моей театральной биографии именно она подсознательно и сформировала, – говорит актриса Ольга Прокофьева. – В театр я пришла как выпускница Андрея Гончарова, худрука театра Маяковского в те годы. Молодые артисты зажимают кулачки, не зная, что будет с их судьбой. А тут мне сразу сказали, что Евгения Павловна во второй раз готовится стать мамой и на ее роли будут вводы. В итоге ее роль в спектакле «Жизнь Клима Самгина» сыграла я. Спустя год этот спектакль решили снимать на телевидении. Женечка уже родила Марусю, но сказала, что пока ей выходить тяжеловато. «Говорят, актриса Прокофьева хорошо играет. Если вам нетрудно, пусть она снимется», – предложила Евгения Павловна. Надо знать, как часто артистки жертвуют всем ради профессии, чтобы понять важность этого  царского подарка со стороны Симоновой!

Когда мы еще шапочно были знакомы, я пригласила актеров, в том числе Женечку, на дачу, на свой день рождения. Тогда я еще не знала, что артисты говорят: «Если хотите услышать о себе прекрасное, позовите Симонову». Поэтому попала в настоящую засаду. Никто больше не может так искренне, как Женя, произносить тосты, так поэтически излагать поздравления…