Упаси бог от большого скачка
Группа «Машина времени» провела две недели на легендарной «битловской» студии Abbey Road, записывая новый альбом. Вернувшись из Англии, Андрей Макаревич побеседовал с журналистом не только о музыке.
По следам Beatles
– Андрей Вадимович, вы довольны поездкой?
– Оценивать надо по результату, а результат (новый альбом. – «АН»)у нас на руках будет 25 ноября. Хвастаться процессом – не очень прилично и не очень умно. Мне приятен интерес, который проявляется к нам в связи с посещением этого места. Но уверяю, что с нашей стороны это не пиаракция. Когда пластинка будет готова и я смогу отвечать за каждый звук, вот тогда я начну хвастаться. За качество звука я могу быть спокоен, из этой студии некачественных продуктов не выходит. Что касается песен, это вам судить. Пластинка выйдет в свет 1 марта.
– А по атмосфере это было то, что вы ожидали?
– Абсолютно. Мы получили очень хороший опыт, увидели, как принято там работать.
– Что для вас значило то, что на этой студии работали Beatles?
– Это все из области наших эмоций, субъективные вещи… Но на сегодняшний день это одна из лучших в мире студий, где работают далеко не последние ребята.
– То есть вы не чувствовали священного трепета, как советский пионер в Ленинских Горках?
– Нет. Такое у меня было, когда я приезжал туда на экскурсию год назад. Сейчас я был настроен на работу, а не на благоговение.
– Сколько лет вашему «битломанству»?
– Столько же лет, сколько и «Машине времени» – 38-й пошел.
– Известна ваша фраза: «Я услышал «Битлз» и понял, зачем живу». Что это было – восторг от того, как они играют, или желание понять, как это сделано?
– Это все взаимосвязано. Но ощущение было из области религиозного, насколько это может быть свойственно 14летнему человеку. Конечно, оно давнымдавно ушло. Сейчас я понимаю, что это гениальные музыканты, которым довелось случайно соединиться с гениальным продюсером – Джорджем Мартином. В результате и получилась музыка Beatles.
– Что думаете о скандальном бракоразводном процессе Пола Маккартни?
– Вот бракоразводные процессы меня, в отличие от нашей прессы, никогда не интересовали. Это личное дело Маккартни.
Музыка для головы и для ног
– Вы согласны с тем, что музыка сейчас переместилась из мировоззренческой плоскости в сугубо развлекательную? Что под музыку все больше отдыхают и все меньше думают?
– В мире музыка заставляла думать в конце 60х, то есть уже почти 40 лет назад. У нас чуть позже. Но мессианство действительно ушло из рокнролла. Хотя у когото осталось, у некоторых даже в гипертрофированной форме – у Шевчука, например. Я думаю, что сейчас есть все – выбирай, что твоей душе угодно. Хочешь развлекательную – слушай развлекательную. Хочешь бардов – слушай бардов. Свою музыку я ни на какие полки не ставлю. И мне абсолютно не важно, куда ее поставят критики. Мне важно ее качество: насколько она получилась и насколько те, для кого она делалась, это чувствуют.
– Но по меркам шоубизнеса ваша востребованность ведь не уменьшилась?
– Нет. Но наш шоубизнес – это странная вещь. Изза сильной проплаченности он становится кривым зеркалом. У нас есть виртуальный шоубизнес: хитпарады, газеты, телевизор, –
а есть реальность. Я часто сталкивался с тем, что артисты, занимающие какието места в этих парадах, элементарно не могут собрать зал. Мы пока не жалуемся, у нас полупустых залов не бывает.
«Голосуй или проиграешь» — 2007
– В следующем году в России намечаются выборы. Как вы думаете, может ли повториться история 1996 года, когда музыканты поехали в тур «Голосуй или проиграешь» агитировать за Ельцина?
– Я думаю, сейчас нет нужды заряжать музыкантов в какието туры. Нет резко конфронтирующих сил, выборы должны пройти крайне мягко и спокойно. Это тогда решался вопрос: Зюганов или Ельцин? Согласитесь, они предлагали принципиально разные пути.
– Вы очень редко высказываетесь на политические темы. Это значит, что политике удается в вашу жизнь не вторгаться?
– Я стараюсь ее не впускать. Но только до того момента, пока я не понимаю, что от решения этой ситуации будут зависеть конкретно моя свобода и моя будущая жизнь. Как было в 1991 году и, кстати, в 96м. Поехали в тур мы не за деньгами – мне очень не хотелось, чтобы коммунисты вернулись к власти. Я их терпеть не могу, я от них накушался.
– А нынешнее возвращение застоя и ностальгия по «совку» вас не беспокоят?
– Не вижу я застоя, это виртуальная история.
– Правящая партия, телевизионные «вести с полей», культ личности…
– Одна партия – это не показатель застоя. И культа личности я пока не наблюдаю. Угрозы свободе слова я тоже не вижу. Те, кто так говорит, просто плохо помнят, что такое застой, – видимо, в силу возраста. Я очень хорошо помню, так что не стал бы сравнивать.
– Вас не пугает восторг, с которым многие принимают возвращение некоторых атрибутов «развитого социализма»?
– Это беда наших генов. Холопство сидит в крови у нашего народа. Сильную руку хочут, батюшкуцаря, и чтобы все ходили строем. Ничего с этим не сделаешь.
– То есть отличие в том, что тот, кто не хочет ходить строем, может и не ходить?
– Сегодня есть такая возможность. И меня это вполне устраивает.
России хорошо на нефтяной игле
– Вы много ездите по стране. Согласны с тем, что стержень России – «нефтяная труба»? Что вместе с ценами на нефть обрушится страна?
– Я бы не стал так категорично утверждать. Но могу сказать, что города, которые имеют отношение к нефти и газу, действительно расцвели. Их не узнать. Есть города, которые географически этим «счастьем» обделены, – там жизнь гораздо хуже. Это правда, это есть.
– Нет ли ощущения нарастающей социальной «неврастении»? Того, что большинство россиян – на грани нервного срыва?
– Не-а. Народ живет спокойно, с чего ему взрываться? Все воруют, граждане богатеют – все нормально.
– Как вы думаете, какая молодежь глупее – та, которая была 30 лет назад, или нынешняя?
– Я не позволяю себе судить о людях по какимто категориям – возрастным, классовым, социальным. Что такое молодежь? Молодежь очень разная. Моему сыну 19, я вижу его, его друзей – это абсолютно нормальные и, между прочим, гораздо менее инфантильные люди, чем были мы в их возрасте. Встречаются и идиоты, но они всегда есть, в любое время. Я на наших концертах вижу много молодых людей, что мне странно, честно говоря.
На кого «Смак» оставил
– Вас сейчас нет на телевидении. Не скучаете?
– Мы производим большое количество программ, и я не считаю, что меня нет на телевидении. А по поводу того, что моей морды нет на экране, я не переживаю.
– Для некоторых остаться вне кадра – это трагедия.
– Я ушел оттуда сам и с большим удовольствием. Я не мог этого сделать в течение трех лет. Просто не мог найти себе достойной замены на программу «Смак». Пробовали одного, второго, третьего – не то. Я ждал, когда Ваня Ургант освободится, и как только это произошло, я в него вцепился и уговорил вести программу. В тот же день я с огромным облегчением с экрана ушел.
– Хотя готовить Иван не умеет.
– А это неважно, совершенно неважно.
– Но его манера общения резко отличается от вашей.
– Было бы глупо пытаться меня повторять. Повторяющий всегда проигрывает.
– Вам не пишут писем: «Вернитесь, мы не можем смотреть «Смак», потому что не понимаем шуток Урганта»?
– Знаете, если бы я читал все письма, которые мне пишут, я бы, наверно, сошел с ума.
Генетическую историю не перепишешь
– Почему сейчас так востребована желтая пресса?
– Во всем мире существует желтая пресса, это одна из «отрыжек» свободы слова. Но даже у желтой прессы у нас и у них уровень культуры разный. Вот мой друг Леня Ярмольник поступает правильно: сразу отбирает камеру и шарахает об пол. Я предпочитаю не ходить туда, где меня фотографируют без спроса, еще и поджидая, пока у меня пуговица расстегнется или из кармана чтонибудь свесится. Папарацци зарабатывают деньги на том, что есть определенное количество убогих людей, которых интересует именно это. А с чего им быть культурными? Когда им было научиться, при советской власти или во время революции? Генетическая история такая у народа.
– «Генетическая история» – звучит безысходно. Значит, этот народ нельзя переделать?
– Не знаю, я вообще не верю в теорию большого скачка. Никого не переделаешь. Упаси бог, если я начну вкладывать в свою музыку стремление когото переделать. Когда люди слушают нашу музыку, мне это приятно. А какие они из нее делают выводы – личное дело каждого. Каждый слышит то, что хочет услышать, а не то, что там написано.
Алексей МАЖАЕВ
