Ингеборга Дапкунайте: Михалков выжал из меня больше, чем это возможно
Гражданка мира Ингеборга Дапкунайте снова в Москве. Уроженка Литвы, она больше 10 лет живет в Лондоне вместе с мужем – режиссером Саймоном Стоуксом. В России бывает часто. Здесь она снималась в прославивших ее фильмах Никиты Михалкова, Валерия Тодоровского, а на этот раз приехала кататься на коньках в проекте «Первого канала» «Звезды на льду».
«Меня принимают за известную фигуристку»
– Работы в России очень много, зовут – и я приезжаю, – говорит Дапкунайте. – Кроме того, у меня здесь друзья и почитатели. Бывает, иду по улице, и меня узнают прохожие. На днях, например, зашла в книжный магазин, а за спиной, слышу, говорят: «Вот идет моя любимая фигуристка». Раньше говорили «любимая актриса», но «фигуристка» – тоже приятно.
– Так вы в магазинах бываете? Может, еще и в метро ездите?
– Один ваш коллега как-то спросил: «Я видел вас в метро на станции «Кропоткинская». Мне померещилось? Что вы там делали?» «Нет, – говорю. – Не померещилось. Я там ехала!» Вообще Московский метрополитен должен взять меня в промоутеры. Я считаю его лучшим метро в мире! Во-первых, очень красивое. Во-вторых, мобильное. Пользуясь метро, я никогда никуда не опоздала, никогда не блуждала. Все очень понятно обозначено.
Как-то я торопилась на прямой эфир на радио. Сначала мы ехали на машине по Садовому кольцу, но рядом со Спиридоновкой встали в пробке. Через полчаса я поняла, что не успеваю. Выскочила из машины – и бегом в метро. Добралась до пункта назначения за 13 минут! Приехала на 10 минут раньше назначенного срока! При этом я была в длинном пальто и на каблуках.
– Вижу, Москву вы неплохо изучили. Но в Лондоне все-таки кеб предпочитаете?
– Почему же? Я и в Лондоне, бывает, езжу в метро! Если ты на машине, надо платить за въезд, за парковку. Какой смысл? Днем я езжу на метро, вечером на такси. Иногда в английском метро интересно бывает наблюдать за людьми, а вот в московском метро больше наблюдают за мной…
– Раздражает внимание?
– Я не принадлежу к актерам, которые жалуются на бремя славы. Хотя иногда бывает… Вот не так давно моего папу положили в больницу. Я сидела рядом с больницей в кафе – соответственно вид у меня был никакой. Подошел фотограф и стал меня щелкать. Я попросила его: «Ну, пожалуйста, не снимайте меня». Но отделаться от него было уже невозможно. Я расстроилась, но, с другой стороны, прекрасно поняла: у него своя работа, у меня – своя.
– Часто злитесь на журналистов за байки?
– Бывает, конечно, если печатают вещи, которые со мной не происходили. А вообще долго не горюю. Ну что делать, если их уже напечатали? Не написали ведь, что я убила свою маму – и за это спасибо.
Кстати, вот только недавно напечатали в одной очень известной газете, будто я пришла на тренировку шоу «Звезды на льду» в черных очках, потому что была заплаканная. Жулин (мой партнер в шоу) будто бы меня успокаивал, а я будто бы говорила: «Я больше не могу, я устала». Вот это неправда! Во-первых, в жизни я очень редко плачу (много плачу в кино). Во-вторых, на тренировки хожу с большим удовольствием. Очень надо постараться, чтобы меня добить и чтобы я сказала: «Все, устала, больше не могу». Я очень работоспособный человек.
Плющенко как-то встречает меня в коридоре и спрашивает: «Устала?» Я говорю: «Очень». Он уточняет: «Сколько тренировалась?» Я отвечаю: «Четыре часа». Он: «Ты сумасшедшая, мы всего по два часа тренируемся». Мне нравится движение, зато я могу все есть и не толстею – все уходит в энергию. В последнее время я большая сторонница активного образа жизни: когда двигаешься, чувствуешь себя совершенно по-другому.
«Мужу готовлю отдельно»
– Ваша улыбка – свойство натуры или маска?
– Когда я была маленькой, мы жили в доме на две семьи. Бабушка, которой сейчас уже 101 год, мне говорила: «Когда видишь нашего соседа, ты должна улыбаться и громко говорить: «Лабас». «Здравствуйте» то есть. Рядом с нами жил профессор экономики. Так вот он потом бабушке рассказывал: «Ну она и здоровается! Улыбается и орет: «Ла-ба-ас!!!» С тех пор я со всеми по привычке так радостно здороваюсь. Но я не всегда веселая. У меня, как и у всех, бывают проблемы.
– Вас в детстве, наверное, баловали?
– Мои родители по работе все время путешествовали. С ними ездить я не могла. В основном жила с бабушкой. У некоторых знакомых было ко мне сочувственное отношение: «Боже мой! Бедный ребенок! Как же она растет без родителей!» Но я вам клянусь: я не страдала. Дети воспринимают все как есть, ни о чем не жалея. Я жила с бабушкой и с другой семьей. Помню, это была богемная семья, где я была очень любима. А когда приезжали родители, я думала: «Ну вот, надо с ними быть, потому что папа и мама очень по мне соскучились». А я хотела быть с друзьями! Хотела бегать по улицам! Конечно, иногда возникали конфликты в школе. И тогда ко мне относились как к взрослой.
В школе-то я училась так себе. Вот факультет хорового и театрального искусства Литовской консерватории окончила с красным дипломом. У меня была только одна четверка – по политэкономии. Я должна была сидеть за учебниками ночами, потому что днем начала сниматься в кино.
– А какой был любимый предмет?
– В школе – химия, потому что любила учительницу. Я даже участвовала в городской олимпиаде по химии.
– До сих пор химичите?
– На кухне – да! Мои подруги любят то, что я готовлю. А с мужем у нас абсолютно разные вкусы. Мы вместе 14 лет. Сначала делали усилие и размышляли, что же мы будем сегодня есть. А сейчас я готовлю ему и себе отдельно. Договорились, что будем есть разную еду.
Понимаете, он вырос в английской школе-интернате. Его воспитывали в спартанских условиях, чтобы он был способен всегда защитить английскую империю. С этих вот пор он любит простую еду. Помню, мы снимали в Дубне «Подмосковные вечера» и обед у нас был в столовой. Я мужу говорю: «Саймон, мы здесь не будем есть. Пойдем пообедаем в гостинице». А он мне: «Не-не-не, подожди. Ты посмотри, какие котлетки: прямо как у меня в школе!»
– Хотите сказать, что счастливы не только в профессии, но и в семейной жизни?
– У каждого свое понимание счастья… И каждый находит то, что ищет. Конечно, мы много ездим и нечасто видимся. Я воспринимаю все как есть, а к разлукам привыкла с детства. Сама выбрала такую жизнь, большая часть которой проходит в полетах. Вот сейчас мы с мужем не виделись уже три недели, но это не предел. Было время, когда мы и по шесть недель не встречались. Каждый день разговариваем по телефону… Конечно, я скучаю. А в поездках мой лучший друг – это мой чемодан. Я меняю его каждый год, потому что он рвется в клочья, ведь багаж кидают в аэропортах. Я уже не покупаю дорогих: если украдут – не так жалко. Даже прекрасные и очень надежные чемоданы не выдерживают моих путешествий.
«Говорю и думаю на трех языках»
– Англия стала для вас родной?
– Впервые я приехала из Чикаго в Лондон 14 лет назад, тогда мы с Малковичем играли спектакль «Ошибка речи». Город мне не понравился, показался дико неудобным. Все здесь было не для людей. В Америке квартиры большие, гостиницы тоже. А Лондон – серый, тесный, темный. «Чикаго – вот самый красивый и романтичный город мира», – думала я. Сказала Саймону, что не буду здесь жить. Он уехал со мной в Литву, ко мне на родину. Но потом я стала чаще приезжать в Лондон, узнала его лучше и полюбила.
– В Лондоне много российских олигархов: Абрамович, Березовский. Не встречали их? На футболе, например?
– Если бы я с ними и встречалась, то все равно бы вам не рассказала. Кроме того, сейчас мне на стадион ходить некогда, футбол смотрю в основном по телевизору. А вообще болею за «Арсенал».
– Вы живете в трех странах одновременно: Англии, России, Литве. Языки не перемешиваются в голове?
– Я думаю на языке страны, в которой в данный момент нахожусь. Но, если надо, могу переключиться. На английский прямо сейчас – запросто. А на литовском мне иногда не хватает слов, на нем я лишь разговариваю с родными. Не читаю по-литовски, не пишу, только по-английски и по-русски.
Утомленная Михалковым…
– Сейчас вы работаете над какими-нибудь проектами в России?
– Скоро выйдет фильм «По этапу». Там играют Женя Миронов, Джон Малкович. Совместное производство России и Англии. В Петербурге мы работали долго, снимали по 12 часов в день на морозе, в минус 14. Каждый день на Клеевом заводе. Этот фильм про блокадный Ленинград, про женский тюремный лагерь. Я играю надзирательницу.
– Вы снялись у Михалкова в «Утомленных солнцем». Сейчас он снимает продолжение…
– Да, слышала… Встреча с Михалковым была счастьем. Я отношусь к этому режиссеру особенно. Есть те, которым не нужны все 100 процентов твоего таланта – лишь часть возможностей. Михалков вытащит даже больше, чем эти имеющиеся у тебя 100 процентов. Михалков умеет создавать на съемочной площадке нужную ауру.
– Как вас занесло в скандально известную постановку «Монологи вагины»?
– Это был один из самых успешных проектов, в которых я участвовала. Мы играли месяц в Лондоне, потом в Манчестере в помещении на 1700 мест. Зал был битком набит. Люди визжали, стонали, орали от восторга – вы не представляете, что там творилось! Я такого не переживала никогда в жизни.
А сюжет очень простой: три женщины сидят у микрофона и рассказывают о себе. Секрет спектакля в простоте и честности. Это женские истории о любви и сексе. Монологи от лица вагины. Я играла с Мелани Си (одна из «Спайс герлз») и Роной Камерон, лесбиянкой-комедианткой. Мы очень хорошо работали, месяц прошел как секунда. Было очень здорово.
– Вы производите впечатление самодостаточной личности. Вам хорошо наедине с собой?
– Когда мы снимали картину «По этапу», я очень часто была одна. Несмотря на то, что там было очень холодно, много гуляла. Я люблю ходить в ресторан одна. Сесть за столик, взять газету и пообедать спокойненько…
– У вас такой телефон интересный. Любите новинки техники?
– Просто фанат! Мой продвинутый мобильный телефон – это и мой дневник, и связь с миром. Если меня спросят: «Что ты больше хочешь в подарок – украшение с бриллиантами или новый компьютер?» – выберу компьютер. Я даже продам бриллианты, чтобы купить какое-нибудь ноу-хау.
«Крашусь где попало»
– Вы так запросто, без зеркала, и краситесь? (Ингеборга взяла карандаш и прямо за столиком в ресторане подвела глаза.)
– Да, я глаза подвести даже в машине могу. Мой муж говорит в таких случаях: «Сейчас загорится зеленый свет, и ты выколешь себе глаз». Я крашусь где попало. Если могу делать две вещи одновременно, почему этого не делать? Даже если при этом я раздражаю всех людей вокруг. А к косметике я отношусь с точки зрения практичной женщины. Если тушь, то определенная, на тон для лица я готова потратить деньги – надо подобрать именно то, что надо мне. Корректор тоже должен быть качественным и может быть дорогим, а вот контурные карандаши – все за три копейки. В них важен только цвет и твердость. Но вот тени я выбираю по упаковке, чтобы не занимали много места.
– Ну вот, взяли и разрушили весь миф об ангеле…
– А чего скрывать? Я не всегда красивая, всякая бываю. Но не устану повторять, что главное в женщине – уверенность в себе. Если ты думаешь, что ужасно выглядишь, что устала, то и другие так же будут думать о тебе. Красота – это не черты лица, а то, что у тебя внутри. Есть женщины: посмотришь – вроде бы ничего в ней нет, а она изнутри светится.
– Когда вы были девочкой, как представляли свою взрослую жизнь?
– С 4 лет мечтала о том, что буду одеваться в красивые платья и выступать на сцене. Года в 4 услышала первые аплодисменты, мне на сцене подарили цветы. В студенческом спектакле «Уроки литературы» у меня был монолог. Я играла плохую ученицу, девушку с дефектом речи, которая выучила урок только потому, что ей очень понравилось творчество писателя Экзюпери. Я закончила смешной монолог, и зал взорвался аплодисментами. Я испытала шок. Потом было еще одно выступление. Тот же монолог, но совсем не те аплодисменты. И тогда я поняла важную истину: одобрения публики ждать нельзя, его просто не будет. Работать надо на пользу спектаклю, но не для себя и не для аплодисментов.
Марина СУРАНОВА
