Больше всего казаков раздражает Аксинья
Дочь Михаила Шолохова Светлана просто выключила телевизор на середине первой серии. Другая дочь писателя, которая в отличие от своих родственников живет не на Дону, а в Москве, отнеслась к новой киноверсии отцовского романа несколько теплее.
— Честно скажу: думала, что это будет намного хуже. Поэтому рада, что хоть так! Со стороны итальянцев на Сергея Федоровича оказывалось большое давление. Он находился в ситуации «кто платит — тот и заказывает музыку». Вот и получилась «мыльная опера»…
— Вам понравились актеры?
— Глаза у героев должны гореть, а тут — все пресное. Актеры просто делают то, что им сказал режиссер. А в моем понимании «Тихий Дон» надо играть душой, сердцем! Впрочем, наши актеры в новом фильме играют лучше иностранцев, занятых в главных ролях. Прекрасен, например, Борис Щербаков.
Роль Натальи, конечно, лучше вышла у Кириенко в старой версии. А Алена Бондарчук не выразила героиню — покорную, любящую женщину русскую, которая безропотно любит мужа, свекра.
— Что вас удивило в новой ленте?
— Сразу поразило, что Аксинья несет пустые ведра! Элина Авраамовна Быстрицкая рассказывала, как Герасимов мучил ее, чтобы она «бедрами» несла ведра с водой, не касаясь коромысла. Она же плакала просто — не получалось. Но казачки ее научили всему. Наши казачки (я тоже) носили ведра с водой на коромысле, как весы, ни капли не пролив, а при этом шли играючи, с задором, улыбкой, так, что залюбуешься. У казачек от рождения такая стать. И Герасимов добивался, чтобы Быстрицкая была такой статной казачкой. Он чувствовал Шолохова. А этот фильм вообще не рассчитан на российскую аудиторию.
Но мастерство Бондарчука от этого меньше не стало. Особенно это касается батальных сцен. Бондарчук — прекрасный мастер. Но в фильме Герасимова так все за душу берет! Там так переживаешь! Они стоят, туман в лощине, ждут атаки, нервный смешок — и чувствуешь, как к сердцу холодный комок подкатывает. А тут — просто красочное действо. Но поскольку это моя родина, по которой я скучаю, мне приятно ее видеть в любом виде, особенно эти пейзажи донские.
Многие мне с Дона звонят, и ни один не сказал, дескать, как хорошо, что новый фильм появился. Из всех, наверное, как ни удивительно, только я так терпимо отношусь к новой версии «Тихого Дона».
— Перед Бондарчуком, в отличие от Герасимова, может быть, другие задачи были поставлены?
— Вот когда Бондарчук «Судьбу человека» снимал, он не отходил от моего отца. И передал на экране все, что хотел передать отец. Почему не получилось передать на этот раз — мог бы рассказать только сам Бондарчук. Он был очень болен, может быть, торопился? Но по теперешним временам не знаю, кто бы мог этот фильм снять.
Герасимов просил своего ученика Бондарчука, чтобы тот не снимал «Тихий Дон» — даже если об этом попросит Шолохов — при его жизни. Только после смерти. И Бондарчук снимал после своего учителя.
Андрей ВЕЛИГЖАНИН
