Ходорковский в переписке с Собчак рассказал, когда уйдет Путин
Телеведущая Ксения Собчак в течение года переписывалась с отбывающим срок в карельской колонии бывшим главой ЮКОСа Михаилом Ходорковским. Они обсуждали разные вопросы российской жизни — протестные акции, положение дел на Северной Кавказе, гонения властей на оппозицию, политическое будущее олигарха Михаила Прохорова. Переписку Ходорковского с Собчак опубликовал журнал «Сноб».
В пояснениях к публикации Собчак рассказала, что когда Ходорковского посадили, она «не испытывала ничего кроме равнодушия». Тогда ей казалось, что дело Ходорковского «незаконно, но справедливо: тебе дали заработать огромные деньги, а ты захотел и власть? Ну получай».
Но потом все превратилось в «историю невероятного подвига», и Ходорковский стал «символом человека, который не признал власть». Собчак, по ее признанию, несколько лет назад попросила экс-главу ЮКОСа дать ей интервью, ее позвали на суд, но она струсила и не пошла. После длительных переживаний она решила быть «мужественной и сильной» и начала переписку. На данный момент опубликованы 23 письма.
Собчак расспросила заключенного о радикалах и потенциале самой Собчак, о политическом будущем олигарха Михаила Прохорова, и о том, что происходит в окружении Путина. В ответ на просьбу Собчак предположить, кто из окружения президента Владимира Путина убеждает его в необходимости репрессий, а кто, напротив, убеждает смягчить режим, Ходорковский заявил, что насилие «наиболее убедительной формой разговора с оппонентами» считают люди, группирующиеся вокруг бывшего вице-премьера, президента «Роснефти» Игоря Сечина.
«Им нравится китайская модель государства. Людей, которым такой подход не нравится, в окружении Путина хватает. Только они недостаточно мотивированы и организационно разрознены. Поэтому их регулярно бьют. <…> Очевидно, что «сторонники китайского пути» были бы рады отправить «несогласных» в лагеря», — написал Ходорковский.
Олигарх уверен, что мирный протест и гражданское сопротивление рано или поздно приведут к падению авторитарного режима Путина. «Если силовое противостояние укрепляет единство режима, то жертвенный мирный протест его разрушает, — отмечает Ходорковский. — Именно достижение раскола элиты – механизм победы мирного протеста. В частности, политически мотивированные процессы над оппозицией, применение силы к мирным протестующим, безобразные решения типа «закона Димы Яковлева» – важнейший фактор раскола».
Результатом протеста, по мнению Ходорковского, должен стать раскол правящей элиты и получение городами того уровня политического представительства, который соответствует их экономическому и интеллектуальному потенциалу. Альтернативная модель – сохранение власти, опирающейся на консервативное большинство. Это путь к общественно-экономической деградации, чреватой социальным взрывом и геополитическими неприятностями.
Раскол элит закончится столкновением между «традиционалистами» и «западниками». «В случае нашей страны и с практической точки зрения – когда Путин уйдет, противостояние сил неизбежно, — пишет Ходорковский. — Важно, чтобы выиграли те, кто будет находиться в союзе с демократическими политиками, а после победы – чтобы были созданы институциональные препоны восстановлению авторитаризма. Именно поэтому я и говорю о ключевых условиях поддержки политиков. Возможно, демократы опять проиграют. Такие примеры есть в мире. Тогда экономику знаний нам не построить, а с учетом геополитических реалий перспектива страны печальная».
Собчак упомянула теорию, согласно которой у Ходорковского и других олигархов был «нагласный договор» с Путиным, по которому он не лез в их бизнес, они — в политику. «Скажу прямо: верить в миф о таком «договоре» — непростительная наивность. Крупный бизнес всегда и везде был и остается влиятельнейшим политическим игроком, а Путин — далеко не наивный человек. <…> Я на участие в подобном проекте никогда не подписался бы. да мне и не предлагали», — пишет на это он.
Собчак предложила Ходорковскому спрогнозировать будущее Михаила Прохорова в связи с мнением, что предприниматели в принципе не могут быть успешны в политике, так как в ней действуют другие законы.
Ходорковский ответил, что «нынешняя политика — это бизнес начала девяностых: можно почти все, и лишь от тебя зависит, где проложить «красную линию». Вряд ли Прохоров не умеет играть по правилам девяностых, скорее не хочет этого делать, заметил он. «Можно ли в такой ситуации выигрывать, ограничив себя методами борьбы? В краткосрочной перспективе — не знаю. В долгосрочной (а возможно, и среднесрочной) иного пути нет. Моральность методов определяет моральность результатов», — уверен Ходорковский.
При этом Михаил Ходоковский не исключает, что в будущем мог бы оказать поддержку российским политикам: «Я не могу пока взять на себя твердую ответственность, прежде всего потому, что я живу в условиях серьезного недостатка информации. Но ключевым условием поддержки любого дееспособного политика с моей стороны будет не просто четкое заявление им своих демократических ориентиров, но твердое обещание немедленного уменьшения объема полномочий президента в пользу законодательной власти, суда и регионов», — отмечает Ходорковский.
«Власть президента должна быть сбалансирована, оппозиция (любая! даже если это ЕР и коммунисты) должна получить, по меньшей мере, контрольные функции в системе государственных органов. Политик, придерживающийся иных взглядов по этим вопросам, рассматривается мною как несомненный оппонент. А список перспективных людей хорошо известен, и вы, несомненно, в их числе«, — добавляет он.
На вопрос об отношении к Координационному совету оппозиции бывший магнат ответил, что считает его полезным опытом самоорганизации общества. В то же время по мнению Ходорковского одна из проблем КСО заключается в том, что электорат не осознает взаимосвязи своих политических и «каждодневных», а сам совет пока не нашел достижимых практических целей.
Собчак спросила Ходорковского и о том, как он переоценил свое поведение в разные годы. «У меня была мечта: стать директором завода. И я к ней шел через советскую империю, через кооперативы и центры НТТМ, через работу в правительстве и «политические манипуляции», а придя — понял, понял после кризиса 1998 года, что целью не может быть «железо», только люди. Жизнь есть смысл тратить только на людей. Такова теперь моя цель, мой свободный выбор — работа для людей», — пишет тот.
