Раздавленные самолетом
Ровно месяц назад на подмосковный дачный поселок «Сосны-2» рухнул самолет Су-27 пилотажной группы «Русские витязи». Пилот Игорь Ткаченко погиб. А спустя пять дней после катастрофы в больнице от тяжелейших ожогов умерла Ольга Елизарова, 51-летняя медсестра. Муж Ольги до сих пор находится в больнице. Нет больше счастливой семьи, на месте их дома — шестиметровая воронка. И никто, кроме друзей и сослуживцев, не поспешил на помощь Елизаровым.
«Она поседела за секунды»
Свой дом был для Ольги мечтой всей жизни. Ольга — детская массажистка, не архитектор. Но она сама рисовала эскиз коттеджа, носилась по всем строительным рынкам Москвы и Подмосковья, чтобы найти материалы подешевле (лишних денег в семье не было), договаривалась со строителями, сажала цветы на участке… «Какие там были розы! А гортензии, флоксы всех расцветок», — грустно вспоминает ее дочь Наташа…
В 2006 году на участке стояла «коробка». А в 2008-м Елизаровы уже жили в этом доме. Конечно, еще многое было недоделано. Любая заработанная копейка тут же шла «в дом». А комфорт — дело относительное: Ольга много лет прожила в двухкомнатной хрущевке.
16 августа Михаил Елизаров доводил до ума только что отстроенную беседку.
— Когда они закончили работы и позвали соседа, чтобы глянул опытным глазом, — вспоминает Нина Михайловна, — тот сказал: «Да это не беседка! Это настоящая ротонда у вас получилась». Все вокруг было выложено плиткой. Оставалось только калитку доделать. Миша в тот день ее как раз докрашивал. А Оля пошла в дом разогреть обед. Разогрела и вышла во двор позвать Мишу к столу. И тут они увидели, что в небе столкнулись два самолета.
А дальше все уже было как во сне. Два падающих парашютиста. Черный след в небе. Самолет, летящий прямо на Ольгу и Михаила. И крик: «Оля, бежим!»
Если бы он знал, КУДА надо бежать… Обломки упали на большую комнату. А струя кипящего керосина полилась как раз в ту сторону, куда отбежали Михаил с Ольгой. Горящая ядовитая жидкость накрыла их и сбила с ног.
— Оля мгновенно вспыхнула. Миша сорвал с нее одежду и крикнул: «Беги к Нине!» — рассказывает сама Нина, она же Нина Михайловна, сестра Ольги. — Мой дом стоит через три участка от Олиного. Еще Миша успел сказать ей: «Я к соседям побегу, там же ребенок». А у соседей даже стекла не разбились. Взрывная волна в другую сторону пошла.
Сама Нина Михайловна ушла от сестры к себе домой минут за десять до катастрофы:
— Я заходила за ключами от их старой «Нивы». Она на участке у меня стояла, надо было перегнать ее в другое место. Только дошла до дома, как слышу грохот. Все черным-черно. Дочка моя Машка наверху на диване спала, так с дивана и упала. Сразу выскочила на улицу. И вдруг вижу Олю. А она — совершенно седая. Как старушка. Мне кажется, Оля все сразу поняла, она мне сказала: «Нина, теперь мои дети — нищие. У меня шок. Везите меня срочно в больницу, не ждите «скорую». Вся обгоревшая была и почти голая. Какой-то мальчишка набросил на нее курточку спортивную. Поэтому я не видела самого страшного — обожженной спины. И даже не думала, что вижу сестру, разговариваю с ней в последний раз… Да. В последний раз.
Реанимация
Дочка Нины Михайловны Маша и ее друг тут же усадили Ольгу в машину и рванули в больницу в Бронницы. Михаил в это время прибежал к сестре жены: «Нина, глянь, что у меня там на голове?». И тут же убежал куда-то. «Шоковое состояние», — объяснили позже врачи. То, что Ольга поседела в считанные секунды, — тоже результат шока.
А потом приехали все — МЧС, милиция, прокуратура, военные, врачи, журналисты…
— Вокруг Олиного дома было оцепление. И пока оттуда не вытащили все обломки самолета, нас туда не пускали. Напротив сгорел еще один дом, только что отстроенный. Хозяин, 27-летний парень, тоже до сих пор в ожоговом центре лежит, в соседней с Мишей палате. У него все кисти, как угли, черные были, — вспоминает Нина Михайловна. — А когда Олю привезли в больницу, она говорит моей дочке: «Маш, я все выдержу, если только выдержит сердце».
Сама Маша спустя несколько дней сказала Нине Михайловне: «Мам, я до сих пор чувствую запах паленого мяса».
В бронницкой больнице Ольга пробыла всего несколько часов — ни оборудования, ни опыта работы с ТАКИМИ ожогами у местных врачей не было. Вскоре вертолетом ее перевезли в Москву — в ожоговый центр 36-й городской больницы. Через некоторое время туда доставили и Михаила. Так и лежали они без сознания в соседних палатах отделения реанимации.
Пять дней Ольга боролась со смертью. Хотя врачи сразу предупредили родственников: «Шансов практически нет». В четверг ей сделали операцию. А в пятницу, 21-го, Нине Михайловне позвонил Ольгин сын Денис: «Мамы не стало…»
Дочь Ольги Наташа со дня трагедии живет у своей тети.
— Она не может находиться в родительской квартире, — объясняет Нина Михайловна. — Там все напоминает об Оле. Когда позвонили 21-го, Наташа сразу поняла: мама умерла. Рыдала так, что я не могла с ней ничего сделать. В день катастрофы Наташа была в Малайзии. Увидела сюжет по телевизору, услышала свою фамилию и тут же стала звонить. Мы попытались ее успокоить: мол, с мамой все хорошо, она жива, в больнице. Не волнуйся! А она на следующий день уже прилетела в Москву.
О том, что его Оли больше нет, Михаилу сказала медсестра ожогового центра 36-й больницы Наталья Дюкова.
— Мы не знали, как быть. Миша сам в тяжелом состоянии, а Оля была для него всем в жизни! Они же со школы вместе, в одном классе учились. Думали, что нам помогут психологи, но их и в помине не было. Никому мы оказались не нужны, — вздыхает Нина Михайловна. — И тут медсестра Наташенька, молодая замечательная девочка, сама вызвалась: «Я дяде Мише все объясню». Обняла его, прижала к себе и… сказала. Миша полчаса у нее на груди прорыдал. А она все гладила и гладила его по голове, как ребенка.
* * *
Старые черно-белые фотографии. Девушка с распущенными пушистыми волосами и мягкой улыбкой — Оля. А на другой фотографии — улыбающийся парнишка. Это Миша. Их роман начался еще в школе и продолжался всю жизнь.
— У нас три пары в классе были, которые впоследствии поженились, — вспоминает одноклассница Ольги и Михаила Елизаровых Галина Находнова.
А вот другая фотография — нарядная немолодая женщина, а вокруг люди средних лет. Юбилей учительницы. Когда им было по девять лет, ей было всего девятнадцать.
— У нас очень дружный класс был, и мы всегда отмечали день рождения нашей учительницы, Галины Николаевны, — рассказывает Галина Находнова. — Так вот Оля всегда была в первых рядах — подарок выбирала сама, всех одноклассников обзванивала, собирала нас… А когда Миша ушел служить на флот, Оля его три года ждала. Ездила к нему в Севастополь…
«Миша, смотри, что в небе творится!»
Ожоговый центр 36-й московской городской клинической больницы. Захожу в палату Михаила, а там — никого, кроме Нины Юдиной.
— Да вы проходите, Лена, проходите! Миша спустился в подвал, покурить. Ему доктор сказал, что надо больше двигаться, поменьше лежать.
И действительно через несколько минут в палату входит Михаил. Весь перебинтованный. Совершенно потерянный взгляд. Здоровается. Пытается спокойно говорить. Рассказать, как ЭТО было.
— Я докрашивал калитку. Оля позвала меня: «Миша, пошли обедать!» Я ей: «Подожди, чуть-чуть осталось». И тут она: «Миша, смотри, что в небе творится!»
Дальше Михаил говорить не может. Слез не скрывает — сил нет… И продолжает:
— Самолет падал секунды две, не больше. Я схватил Ольгу, вытолкал за забор, но ударная волна сбила нас с ног. Ольга вся горит, начал ее тушить, а на ней халатик был синтетический. Я никак не мог его сорвать. Волосы долго тушил. Волос у нее много… — Михаил делает паузу, — было, густые. Вспыхнули сразу.
— Как же так… — бросает он в пустоту, — в мирное время на дом падает военный самолет. И никому до нас нет дела… Они всю неделю над нами летали, самолеты эти. Но почему? Почему? Там же чуть в стороне поля есть. Неужели над ними нельзя было летать?! Мы этот дом строили и мечтали: выйдем на пенсию — будем жить там безвыездно. Пожили…
* * *
Весь прошлый год для семьи Елизаровых был как один праздник — и они сами, и все их друзья вступили в пору юбилеев. А праздники Елизаровы не только любили, но и умели их устраивать.
— Вот, смотрите, Лена, — Нина Михайловна показывает мне семейное видео. — Это Олин юбилей. В этом букете — 50 роз, Миша подарил. Она обожала розы. А вот тут он ей дарит сережки. Оля всю жизнь мечтала о бриллиантовых серьгах.
Следующий кадр — сценка из капустника.
— Вы что, актеров приглашали?
— Каких актеров! — удивляется Нина Михайловна. — Сами все делали. И сценарий писали, и костюмы шили, и парики покупали! Обычно Оля месяца за полтора начинала думать над сценарием праздника, репетировала дома. Ну а на ее юбилее в главных ролях выступали их одноклассники Галя Находнова и Сережа Суконников. Сценку «рабочий день детской массажистки» разыграли, даже писающего младенца изобразили! А на Мишин юбилей поставили танец бабочек — он ведь с детства всяких бабочек и жучков собирает!
…Счастливые лица, цветы, улыбки, уютный дом.
— Да, все праздники, не только семейные, но и дни рождения близких друзей отмечали в ТОМ доме, — с нажимом говорит Нина Михайловна. — А я ко всем юбилеям стихи писала. Я говорить не умею, мне проще в стихах поздравление написать. Вот пара четверостиший из того, что я к Мишиному 50-летию сочинила:
Для Миши главное — его семья,
Жена любимая и вся родня.
Не каждый смог бы 20 лет
Жить так с тещей и без бед!
Детей своих боготворит,
О них с любовью говорит.
А внука просто обожает
И даже о втором мечтает.
— Весь год юбилей за юбилеем отмечали. А как все отпраздновали, Оля мне говорит, — поеживаясь, вспоминает Галина Находнова. — «Что теперь делать? Неужели так и жизнь закончится?» Кстати, последний Новый год мы тоже отмечали в их доме… Дом всех вмещал. А получилось, как Оля говорила… Закончились юбилеи, а с ними и Олина жизнь.
